Толик спросил:
— Что это?
Когда из печи спекшимися кусками выпал наш «конечный результат».
— А хрен его знает!? — пожав плечами, в тон ему ответила я.
— Что будем делать? — задал еще один вопрос, явно расстроенный Толик.
— Попробую еще раз засесть над вычислениями, — ответила я на его вопрос.
— Ну, ладно, попробуй, — согласился с моими доводами он.
— Ты разочарован? — спросила его я.
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил мой сосед.
— Ну не расстраивайся! Не боги горшки лепят, еще все исправим, — решила успокоить его я, хотя сама тоже была расстроена не меньше чем сам Толик.
— Да тут у нас даже горшок не слепился, попытался пошутить он. Шутил он как-то невесело, но я прекрасно понимала его расстроенные чувства, потому что сама пребывала не в лучшем настроении. Я отправилась опять в город и опять засела за вычисления.
Через два дня вычислений мне вдруг внутренний голос решил подсказать, что все отходы должны соединяться в одинаковых пропорциях и одним весом, и довести мы должны были все это постепенно, нагревая до определенной температуры и затем, поддерживая ее где-то часа три одинаковую, и чтобы наша печь не пропускала воздух. Тогда эта масса постепенно смешается, давая реакцию и соединяясь между собой, а не сгорит часть ее от высокой температуры.
Своими соображениями на следующий день я поделилась с Толиком. Соседки наши не мешались в наше дело, они и так не понимали, что у нас происходит.
— И то хорошо, хоть не мешают! — решили мы.
Толик за это время пока был свободен от моих «идей», конем вспахал и помог посеять им картошку. И доделал все у себя в огороде.
Тетя Таня ему при мне сказала:
— Занимайся своим делом, а мы за твоим огородом присмотрим.
На что Толик благодарно им ответил:
— Спасибо! Я знал, что вы нас поймете.
Тетя Таня махнула рукой и продолжила:
— Не за что! Ты нам помог, мы тоже перед тобой не хотим в долгу оставаться. Работайте!
И мы снова приступили к работе.
Печь пришлось заново реконструировать, так как в таком виде с новыми нашими требованиями она не подходила. Это у нас заняло еще неделю. Но работа нас только подстёгивала. Мы хотели положительного конечного результата, а он у нас пока не получался.
Не хватало оборудования. Не сразу до нас дошло, как правильно сделать, чтобы она заработала, так как нам надо.
И вот наступил, наконец, тот день, когда мы, взвешивая по килограмму каждый предмет: рубленный пластмасс, алюминиевые отходы, стекло и еще кучу всяких наименований отходов, слоями уложили все это в нашу реконструированную печь, герметично закрыли и заклеили ее глиной. Сутки подождали, пока застынет глина, и затопили ее углем. Сменяли мы друг друга каждые полчаса, все время, подкидывая уголь, стараясь выдержать одинаковую температуру тем способом, которых мы имели.
Питьевую воду в двух ведрах для себя мы приготовили заранее, так как работать нам пришлось целых шесть часов без передышки.
После этого мы вскрыли печь и, подставляя стальные формочки, заранее приготовленные для этого, вылили полученное содержимое в них. Оно у нас получилось однородной массой, непонятного цвета и вида. Мы такое видели впервые в жизни.
Столько много было килограмм, а вышло только две пластины размером где-то в полметра и толщиной в четыре сантиметра.
Что собой будет представлять эта пластина, мы еще не знали, но потому, что мне снилось, она должна выполнять работу, хотя мы не знали еще, будет ли работа. Это нам предстояло еще все выяснить, испытав эти пластины. Но зато сияли мы оба как начищенные самовары. Ведь вид у пластин имелся довольно-таки неплохой. Правда, мы не знали, что получили. Но, чтобы узнать это, осталось совсем не так уж и много времени.
Впереди нас ждали «неизведанные» дали, но нас это даже радовало. Захватывало дух оттого, что нас ждало впереди.
Весна плавно перешла в теплое лето. Но мы этого даже не заметили.
В это утро, когда я встала, уже во всю на хуторе кукарекали петухи, квохтали куры, важно в некоторых дворах выхаживали индюки, мычали коровы и козы, а у Толика во дворе радостно ржал конь. Видимо Толик с утра уже кормил свою живность, вот она и отвечала ему таким способом, благодарным ржанием.
Я умылась, привела себя в порядок (этого я не забывала делать никогда, как бы мне хорошо или плохо не было). У меня на этот счет железный порядок: «Война — войной, а как бы я не была занята, но за собой следить нельзя, забывать. Это просто обязанность!»
Читать дальше