Анна Булаш - Пластина Костенко

Когда я услышала фамилию моего соседа, рассмеялась и спросила:

— Это фамилия Толика? Ну и ну! А я и не знала никогда его фамилию. Хотя фамилии своих соседок я узнала только через десять лет, после знакомства с ними. Так что для меня не удивительно это. Почему к моей скромной персоне такое внимание? Мне хотели рассказать какую-то сногсшибательную новость? Ну, так я вся во внимании? Слушаю?

Продолжала я задавать им свой вопросы.

— А мы тебя сюда для этого и позвали. Вот, Михаил Юрьевич, — указал Олег на высокого представительного мужчину, но с признаками полноты в фигуре и, как видно самого старшего по возрасту и положению, продолжил: — и привез тебе эту новость со своими коллегами. И они хотели объявить ее непосредственно для тебя. И заодно повидаться и познакомиться с тобой.

Когда замолчал Олег, этот Михаил Юрьевич повернулся ко мне, улыбнулся, и сразу, как мне показалось, слишком уж официально начал:

— Уважаемая, Любовь Костенко, мы привезли с собой кассету с записями разработки формулы самой пластины. Посмотрим?

— Да! Давайте! Очень хочется увидеть? — выдохнула я.

Кассету мы смотрели всего пятнадцать минут, а мне это показалось мигом. Так быстро все это закончилось.

— Вот это да! Какие вы все молодцы! Сколько работы проделали? А как все просто, оказалось? — восхитилась я.

— Да, все гениальное — просто! — глядя на меня восхищенным взглядом, сказал Михаил Юрьевич и с такими выражениями на лицах посмотрели на меня и остальные.

— А что вы на меня все так странно смотрите? Ведь это делала ваша команда, а не я. Я там не участвовала, — поинтересовалась я на такую реакцию с их стороны.

— Вы — это серьезно? — задал мне вопрос все тот же самый мужчина.

— Даже очень серьезно! — в тон ему ответила я.

— Но ведь мы выводили формулу именно по твоей пластине. Если бы не вы с Толиком, ничего бы этого не было бы до сих пор. Ни кто бы и не знал ничего, — удивился Михаил Юрьевич моим таким словам.

— Тогда, спасибо за признание моих таких заслуг вами, — зарделась я от таких его слов.

— Неужели ты не понимаешь, что ты сделала? — ошарашено уставился на меня Олег.

— А что я такого наделала? — испугалась я, посмотрев на своего начальника с надеждой.

— Я восхищен твоей наивностью! — воскликнул Олег.

— А? Ты про это? Это не нам судить, Время нас рассудит. Об этом скажут как всегда не мы, а уже другие. А мы, ребята, просто будем работать. Работы у нас теперь много. Правда? И спасибо вам за новость такую. Она действительно, сенсационная, — согласилась я с ними, и продолжила:

— А еще я хочу добавить. Вот представьте нашу землю. Сколько на ней уже живет людей? Сколько полезных ископаемых добывается из ее недр? А назад никто ничего не возвращает. Внутри Земли уже образовались пустоты, откуда добыли полезные ископаемые и продолжают добывать. А сколько железа эта земная кора выдерживает в количестве автомобилей легковых и грузовых, поездов пассажирских и товарных, пароходов. И все это с увеличением количества людей увеличивается в численности. Вы думаете так будет всегда? Мы сами толкаем себя на глобальную катастрофу. И никто этого не желает понимать. Но ведь этому когда-то придет конец и все обрушится, потому что не выдержит земная кора такой нагрузки. Уже в некоторых местах начинают уходить под землю здания и целые населенные пункты, однако никто не бьет тревоги. На это не обращают внимания. А еще если исчезнет природа, исчезнем и мы. Мы не умеем существовать без деревьев и воды. Но продолжаем их почему-то уничтожать. Почему? А ведь это все интенсивное выкачивание ископаемых из земных недр уже начинает сказываться на обстановке на земле. Об этом только начинают говорить, но делать никто ничего не хочет. А мы попытаемся изменить такую обстановку. Хотя еще не известно, сможем ли мы это сделать?

Я замолчала. Но и молчали люди, которые находились со мной в одной комнате. Они продолжали молчать и через пять минут, видимо я произвела своей речью на них впечатление. И я заговорила снова:

— Я что-то не так сказала? Или что-то не так выразила, что вы так долго молчите?

И после моих вопросов первым очнулся Олег, и заговорил:

— Нет! Ты все сказала все предельно правильно, поэтому у нас не нашлось слов, чтобы что-то возразить.

После этих слов зашевелились и все остальные и заговорили как-то все сразу.

Когда я вышла на улицу, то только тогда почувствовала, что хочу очень сильно есть. Посмотрела на часы и ахнула. Было уже начало пятого. Вот это — да? Вот это — проговорили!