Анна Булаш - Пластина Костенко

Сколько было у всех радости. Сколько было разговоров. Каждый своё счастье и возбуждение выражал по-своему. Кто не мог остановиться от возбужденных разговоров, выражая свое счастье оттого, что она дала ток. Кто смеялся и шутил. Мы же с Толиком стояли рядом друг с другом, переглядывались и улыбались, вспоминая как еще неделю назад за нашими спинами показывая в нашу сторону эти люди, вертели пальцем у виска, показывая что у нас не все в порядке с умом. А сегодня — что?! Но мы молчали, и смотрели, как они радуются. Про еду все забыли. Сели в беседке и завели народные песни, получился целый концерт. Под конец уже пели тихонько с затиханием.

Когда уже и от песен устали, и все кое-как улеглось, мы отправились отдыхать. Все-таки утро — вечера мудренее! Завтра будет день — будет и пища!

Наступило еще одно утро. Но мы были так заняты, что не обратили даже внимание на то, что оно наступило.

Мы пришли к выводу, что нужно делать так, как мы делали. Мы заново принялись варить массу. На это у нас ушел целый день, а вечером, когда, наконец, закончили эту работу, оказалось, что у нас ничего не вышло.

Когда мы раскрыли печь, вся масса пошла отдельными кусками. Все сидели приунывшие и расстроенные, а я сказала:

— Ну, во-первых: мы не знаем формулу и делаем все это наобум, как получится, и поэтому не стоит расстраиваться, что не всегда получается положительный результат. Во-вторых: я уже вас предупреждала, что может не сразу получиться. В-третьих: все уже устали от таких сильных потрясений и нужно немного передохнуть хотя бы дня два-три. И, в-четвертых: не всё коту масленица! Что приуныли?

С моими доводами все согласились и решили и мозгам и рукам дать отдых, занявшись другой работой, более спокойной.

Три дня у нас на хуторе стояла тишина. Тети Танины дети уехали в город за покупками и для себя и для хуторян.

Деньги собрали в складчину и по списку, который написали наши жители, что кому нужно были купить.

Мои соседи отдыхали на своих огородах. У меня же огорода почти, что не было, только три грядки. То я с ними справилась в первый же день. Потом решила полностью отдаться отдыху настоящему, то есть ничего неделанью.

На следующий день уже под вечер вернулась делегация из города с покупками. Всем раздали заказы и уставшие разошлись по домам.

Да, по магазинам тоже надо уметь ходить, это целая наука.

С «не мерянным» светом на хуторе нас теперь было два двора. Но только со светом.

На следующее утро, когда ко мне зашел Михаил, мы сели на лавочку и разговорились опять:

— Что намерены вы делать в ближайшее время? — спросил меня он.

— Ну, это мы уже решили еще раньше. Надо сделать еще шесть пластин! — ответила я.

— А почему — шесть? — еще раз задали мне вопрос. Видимо мне еще на много вопросов придется отвечать.

— Я думаю, что надо, чтобы как-то его оформили, что такое на нашей земле есть!! — сказала ему я.

— Как открытие?? — продолжил меня засыпать вопросами.

— Ну, не знаю — как! Да и не хочу, чтобы кто-то сюда на хутор ездил. Чтобы о нем вообще кто-то знал, — ответила я на очередной вопрос.

— Почему? — удивился он.

— Ну, как вы не понимаете! Ведь если это станет достоянием гласности, — понесло меня на высокопарный стиль, — то сюда попрутся не только воры — эти, люди не очень умные, и только; а могут и послать таких людей, которые просто уничтожат хутор, то есть снесут его с лица земли.

— Почему? — второй раз задал один и тот же вопрос Михаил. Но когда он его уже задавал, он задавал его уже в задумчивости.

— Да, потому, что если оно найдет свое применение, то не станет больше нужды ни в газе, ни в нефти. А это, — какие деньги!? А деньги в нашем сегодняшнем бестолковом мире — это власть! А кто это добровольно захочет их терять? — уже вопросом на вопрос ответила ему я.

— Да! Ты права! Вот об этом я как-то не подумал! А ведь и в самом деле, это, наверное, так и есть! Какой простой выход для тех стран, у которых нет полезных ископаемых! Особенно, для нашей Белоруссии! А сколько теряют нефтяные державы? — задумавшись над моими словами, заговорил мой собеседник.

— Оно, конечно, правильно, но как-то страшновато становится от такой «перспективы»! — продолжила я.

— Ничего! — оптимистично заверил меня Михаил, — все, я думаю, уладим тихо, чтобы ни кто сразу, ни чего не узнал. Да и формулы у тебя нет! Ни кто сразу всерьез это не воспримет! Или что-то снилось? — с надеждой и интересом в глазах задал очередной вопрос он.