Олег Аркадьев - Фактор Одиночества [СИ]

Троица из своего убежища вполне серьезно оценивала ущерб, нанесенный противниками друг другу.

Мелл, как настоящий Ангел Смерти, старалась сохранять серьезное выражение лица, и при этом по-детски болтала свисающими с кресла ногами в золотистых лосинах.

Лютый деловито вылизывал одну из своих Четырех Лап Апокалипсиса, не спуская настороженного взгляда с медленно приходящих в себя двух придурков.

Танечка, как и положено нормальному Дьяволу, даже утопая в слишком большом для нее кресле, задумчиво смотрела на суету с высоты бесконечности. Белая толстовка под расстегнутой ветровкой усиливала бледность ее лица. На таком фоне широко раскрытые глаза мерцали синим сиянием.

— Знакомься, мой Ангел, — не глядя на Мелл и не меняя позы, произнесла Танюша. — Вот им я и обязана своим появлением, — одним лишь взглядом указала на техника и оператора.

— Если они тебя обидели, только скажи… — в ответ озорно приподняла бровь подруга. На ее руках появились перчатки для боя.

— Нет, ну что ты! — слегка наморщившись, ответил Синеглазый Иблис. — Нормальные ребята, расслабься. Им бы еще повнимательнее быть.

Слегка обалдевшие от свалившегося на их голову счастья с подружкой и котиком, техник и оператор робко и неловко пытались отчистить себя от сладкого и липкого.

— Ну, что? — еще немного надавив своим взглядом, наконец-то сжалилась Танечка. — Наводите порядок, накрывайте на стол и давайте знакомиться: давно не виделись! — теперь она позволила себе намек на улыбку.

«Лошади»… спрятались в пещере. Совершенно самостоятельно и, как поняла Танька, от страха. Из-за полога дождя серый утес с неприметной расщелиной, служившей убежищем, вырос рядом внезапно, словно привидение.

«Привидений не бывает, — пояснило Второе Я, терпеливо облизывая самые вкусные участки круглой конфетки на палочке.

Но ты же есть? — удивилась себе Танька.

Опять обзываться, да? — собралась обижаться на себя.

Извини. Я хочу сказать, что приведения — это подсознание реальности…

И у кого из нас „неуд“ по философии?..»

— Пугливые очень, — пояснил укрощенный проводник. После купания в грязи у него, вдобавок, отобрали оружие, нагрузили Танькиным огромным рюкзаком и с улыбкой отвесили пендель. — Они смирные, только боятся всего. Ты уж не кричи, если что…

— Если что? Ты зла не держи, я добрая, — по-своему попыталась извиниться Танька.

— Твоей добротой только с монстрами расправляться. Автомат отдай? — неправильно спросил обиженный мужчина.

— Я его сейчас вообще выброшу, вон в то болото, — указала стволом на заросшую зеленью лужу.

— Туда нельзя! — шарахнулся в сторону мужчина. — Эта дрянь только и ждет, когда упадет в нее что-то. Даже пыль туда не сдувай!

— А дождь? — Танька в недоумении остановилась, глядя на плешь грязной поверхности. — Он же капает в нее? Это что за невидаль?

— Аномалия, — безразлично пожал плечами. — В нее только если живой что-то запустит — эффект будет. Она что угодно заставит звереть и ненавидеть.

— Слушай, тебя кто говорить учил, а? — жалостливо глянула в ответ.

— А чего не так?

— Ничего. И что будет, если в нее твое ружье бросить?

— Это автомат! — возмутился проводник. — Ты как выживать собираешься, если в оружии — ноль?

— Ты же как-то выжил? Рассказывай, не томи.

Проводник не спеша снял рюкзак, покосился на сверкнувшего глазами Лютого и, исполненный собственной значимости, поведал:

— Если попадает живое, или от живого — комок грязи, например, — обратно вылетает такое же, но в два раза больше. И тоже живое. И начинает охотиться на того, кто его туда запустил…

— Сам понял, что сказал?

— Слушай, может, вернешься, а? Тебя ж в лагере засмеют. Потом зажарят на ужин и съедят…

— Хватит пугать, топай, давай, — повела стволом Танька.

Гужевой, вьючный или верховой — их транспорт оказался очень лохматым, цвета обожженной глины. Саблезубые лошади, больше похожие на гигантских собак с пышным хвостом лисицы, носили на головах один роскошный острый рог. Клыки, выступающие из под слюнявых губ, были с Танькину руку размером. Место «парковки» этого жуткого транспорта выдавали следы их мягких лап: огромные острые когти оставляли не смываемые даже сплошным дождем отметины.

«Между прочим, саблезубые тигры вымерли от голода! — проинформировало Альтер Эго, разворачивая очередной леденец.