Мюррей Лейнстер - Чужие звёзды

Джерри наклонился и почесал пушистое тело, словно точно знал, чего оно хочет. Оба других компаньона первого существа рванулись вперед, бросились на землю, перевернулись и так же замахали хоботами, как первое. Джерри почесал и их.

Четвертое существо, которое глядело на это широко раскрытыми глазами, внезапно замахало руками и рванулось вперед. Его поспешность могла быть принята за бешенство. Как будто в ярости, оно пролетело расстояние, отделяющее его от Джерри, перевернулось в прыжке, приземлилось на спину в двух ярдах от Джерри и скользнуло к его ногам.

Когда Джерри почесал и его, оно принялось извиваться словно в исступлении. И так размахивало хоботом, будто испытывало безграничное счастье.

— Всего лишь полчаса назад что-то пыталось сжечь нас высокотемпературным лучом, — медленно проговорил Борден. — Мы приземляемся — и вот что происходит! Что же это за место такое?

Они вскоре поняли, что это было странное место. Климат был прохладным, но приятным.

Не было обнаружено никаких радиоволн, кроме помех от ионосферы. Однако, приборы получили ответ от области в триста миль длиной и шестьдесят шириной — белого пятна — за считанные секунды, даже за долю секунды.

Что означало электрооборудование. Которое подразумевало радиосвязь. Вот только не было никаких радиоволн, которые служили бы неоспоримым доказательством, а значит, на планете не было никакой цивилизации, способной сделать то, что произошло. И все это было какой-то бессмыслицей.

Четвертый день после приземления не принес никаких тревог, но солидная группа пушистых двуногих созданий торчала возле корабля, надеясь, что из «Данаи» выйдет кто-нибудь из людей, чтобы почесать им животы. Любой, кроме Сэттелла. Когда из «Данаи» вышел он, двуногие отпрянули и не стали к нему подходить.

— Что-то мне не спокойно, — сказал Борден Джерри. — Что-то заставило нас израсходовать почти всю энергию. То, что хватило бы кораблю на два года полета, было истрачено за восемь секунд! Мы приземляемся, и единственными здешними обитателями оказываются наши прекрасные пушистики, у которых в жизни, кажется, только одна цель — чтобы им почесали животы. Они ведут себя, скорее, как домашние животные, а не как дикие твари, а порой даже почти как люди. Может, они и есть домашние животные, а убить нас пытались их хозяева? Во всяком случае, что вообще происходит на этой планете?

— Я начинаю немного понимать пушистиков, сэр, — скромно ответил Джерри. — Они очень умны для животных. Они хотят, чтобы я куда-то пошел с ними. И я тоже этого хочу. Можно?

— Ну, если вы думаете, что это безопасно, — сказал Борден. — У Эллен дела идут полным ходом, работает топливный синтезатор, хотя эффективнее он работал бы на экваторе. Я пытаюсь починить двигатель, но впереди еще много работы. Если другие жители планеты не отыщут и не убьют нас, то все будет в порядке. Но если они отыщут нас, то не будет иметь значения, что вы сделаете. Идите, если вам так хочется, только действуйте в пределах разумного. Мне жаль, что я не могу отправить с вами Сэттелла.

Но это было невозможно. Двуногие пушистики слонялись возле корабля в ожидании счастья, когда люди выйдут, погладят их по спинам и почешут им животы. Но как только Сэттелл попытался приблизиться к любому из них, они убежали, словно охваченные ужасом. Они не походили к нему ближе, чем на сто ярдов, и Сэттелл возненавидел их.

Когда Джерри сообщил, что у них есть своего рода язык, и с помощью его можно обмениваться простыми понятиями — он не знал, могли ли они обмениваться сложными идеями, — Сэттел тут же стал настаивать, что нужно убить всех, кто знает о существовании корабля, и продолжать убивать тех, кто обнаружит корабль в будущем. Это нужно для того, чтобы не дать распространиться новости об их приземлении, и она не дошла бы до другой расы, которая управляет белым пятном.

Но вокруг корабля вечно сновали пушистики. Иногда больше, иногда меньше. Может, это были одни и те же. А может, их места все время занимали новые. Ни Борден, ни Джерри не были в этом уверены, но оба горячо возразили против убийства. Кроме того, новости о них уже наверняка распространились, и убийство было просто бессмысленным.

Сэттелл разъярился, когда отвергли его предложение. Его предложения постоянно отвергали, потому что ему нельзя было доверять. Борден не позволял ему ремонтировать двигатель, потому что Сэттеллу могла прийти в голову мысль, что если ему не суждено вернуться на Землю, то пусть никто не вернется.