Повелитель Красная Дама - 232 [СИ]

Глефод арендовал клуб с условием, что половина его будущей Когорты Энтузиастов останется после собрания смотреть шоу и оставит девочкам хорошие чаевые. Хотя клуб назывался «Мокрые киски», девочки оставались сухими, ибо возбуждаться на работе у них считалось непрофессиональным. Непрофессионально было и начинать шоу с опозданием, отчего выступление Глефода было крайне сжато во времени: с одной стороны — жгучими танцами стриптиз-труппы, с другой — наступлением на столицу Освободительной армии.

Кроме того, всех денег капитана хватило лишь на пятнадцать минут пребывания на сцене. За эти четверть часа ему предстояло убедить двести тридцать одного человека в необходимости выступить против восьмисоттысячной армии и в возможности эту армию победить. Для этого у него была в запасе древняя легенда — ложь от первого и до последнего слова — и древний гимн, столь же правдивый, сколь и древняя легенда.

Глефод верил, что справится. Отец, предавший династию, учил его, что на свете нет вещей, которых нельзя достичь при помощи стойкости, мужества и верности долгу. Он сказал это Глефоду перед тем, как тот поступил в Двенадцатый пехотный полк, где за семнадцать лет не добился ничего, кроме медали «За отсутствие происшествий».

Стены клуба «Мокрые киски» украшали нарисованные силуэты женщин в соблазнительных позах. Крышки столов и спинки стульев были в форме стилизованных сердец. В сумму, уплаченную Глефодом за пятнадцать минут сценического времени, входил двести тридцать один коктейль «Тропический фрутини» — по одному на каждого члена Когорты Энтузиастов. До того, как разойтись по злачным местам столицы, этот коктейль был эксклюзивным рецептом клуба «Задний вход» и любимым напитком столичных гомосексуалистов.

Хотя Глефод пригласил на собрание двести тридцать одного человека, на деле их пришло двести тридцать два. Лишнего звали Дромандус Дромандус, и Дромандус было его именем, а Дромандус — фамилией. Всю жизнь он обижался, когда люди путали одно с другим — и еще и по тысяче других причин, о которых никто не имел и малейшего представления.

Хотя Дромандус Дромандус не любил коктейли, нынче он обиделся, что коктейля ему не хватило. Это был повод озлиться на Глефода, и Дромандус воспользовался им. По природе не злой, он должен был крепко невзлюбить человека, чтобы навредить ему, а именно навредить Глефоду и требовал нынешний властелин Дромандуса, полковник тайной службы Конкидо.

Свою свободу Дромандус проиграл ему в преферанс. Чтобы получить обратно дедовы часы, отцовские сбережения за десять лет и жалкие крупицы самоуважения, он согласился стать шпионом и платным осведомителем. В его задачи входило рыскать по столице, прибиваться к большим компаниям и разнюхивать, не планирует ли кто сражаться с Освободительной армией, несущей свободу, счастье и прогресс. Хотя Конкидо знал, что таких дураков нет, он также понимал, что бывают дураки дурнее всякой дурости, и вот таких дураков дурость вполне может двинуть в бой.

Когда Дромандус, знакомый с кем-то из друзей Глефода, сообщил, что капитан собирает свою Когорту, полковник вздрогнул. Будучи предателем, он страшно боялся показаться хоть в чем-то верным старой династии и каждое проявление верности в других людях расценивал как угрозу себе. Ему казалось, что, когда в столицу вступит Освободительная армия, вина за всякий протест верных сил ляжет на плечи предателей, которые при всем своем всемогуществе не сумели его предотвратить.

Полковник Конкидо хотел сорвать поход Когорты Энтузиастов и поручил Дромандусу внести раскол в ее нестройные ряды. И вот Дромандус сидел в «Мокрых кисках» и злился на Глефода, чтобы погубить его надежнее и вернее. Злость закипала в Дромандусе медленнее, чем ему хотелось, и с целью ускорить процесс он принялся думать о своем последнем изобретении — сверхмощном энергетическом щите, способном отразить любой, даже самый страшный удар, хватило бы только заряда в батарее.

Да, Дромандус Дромандус изобретал, и все его изобретения, помимо неизвестности, отличались и чрезвычайной надежностью. О чрезвычайной надежности новоизобретенного щита свидетельствовали все тесты, кроме практических. Их Дромандус не мог провести потому, что ему нечем было заплатить за электричество, а если бы даже у него водились деньги, то электричество в связи с мятежом отключили еще месяц назад. Чтобы разозлиться на Глефода еще сильнее, Дромандус решил считать, что в отсутствии тока виноват именно капитан. Наконец, разжегши в себе нужную злобу, он вспомнил о своем главном оружии — правде.