Между тем, из-за спины доносились гневные укоризны.
— …да как ты мог усомниться… в моих способностях… три года… я ученик профессора Булкина… опыт такого уровня…
Макс продолжал разоряться, и каждую новую фразу Егор мог предугадать еще до того, как была произнесена предыдущая. Ага, сейчас будет про высокомерных новичков. Ну, разумеется.
— …и только какой-нибудь высокомерный новичок мог так не по-товарищески… нам еще работать и работать, а ты…
Очень хорошо. Миниатюра столичной школы на десятом листе и две миниатюры на сороковом листе. Варварское подражание. Уже и столицы нет, и школы нет, и дворцовый ритуал сгинул, а секта хранителей все еще реставрирует старые рукописи, копируя, по мере способностей, древних мастеров.
Строка за строкой ложились в электронный реестр Библиотеки марсианских свитков Научного центра.
Макс никак не утихал. Сейчас будет про… о! что-то у напарника необычное.
— И если я два дня сижу над маворсийской скорописью из Бункера «Хэппинесс», это еще ровным счетом ничего не значит…
Стоп. Внимание.
— Какого Бункера?
— Хэ… Хэппинесс…
— Дай-ка сюда.
Макс молча повиновался.
Это было действительно сложно. Сборник непостоянного состава, ранний период эпохи Дуд, переплет из кожи саурха, очень четкие буквы, но очень необычное письмо… Маворсийская скоропись? Вот уж вряд ли.
— Я беру это на себя. Так. Ты обязан успеть остальное.
У Макса на лице отразились смешанные чувства.
— Нет. Хватит трепаться.
У Макса на лице отразились еще более смешанные чувства.
— Или грант на четвертый сезон ты не получишь, — спокойно закрепил победу Егор. Ему осточертел этот разговор, и он просто отвернулся.
За спиной воцарилось молчание. Деловое молчание.
«Итак… либо дворцовый полуустав, либо литургический, но какой-то необычный. Тип Экватор-3? Столичный тип? Нет…»
И тут Горелов осознал, что держит в руках нечто непостижимо редкое. Вроде инкунабул Гутенберга или, скажем, анонимных изданий до-федоровской типографии в Москве. Или второго списка «Слова о полку Игореве».
Тип Сакра-1.
А? А?.. Да!
Никто, ни одна живая душа до сих пор этого не заметила. Хотя к первому листу небрежно приляпана бирка «Дар Дага Тэнга» и, стало быть оно лежит в Научном центре, на подарочной полке, больше пятидесяти лет. Твою мать! От Сакра-1 известно всего три отрывка. Отрывка! По листику каждый. А тут — целая рукопись… Да это… Да это сенсация, ребята. Я ждал этого всю жизнь. Так сказал когда-то Арциховский, открыв первую берестяную грамоту: «Я ждал этого всю жизнь. Рабочим — по месячному окладу».
Руки холодеют от благоговения.
Двадцать листов. Бумага, вернее то, что археографы по привычке называют бумагой, — самая обычная, без украшений. Кодекс новых пророков Маворса. Самый древний экземпляр изо всех известных науке. Содержание стандартное: изложение непреложных правил маворсизма.
Из четырех выявленных учеными марсианских религий маворсизм был, по-видимому, наиболее распространен. Эта религия исходила из признания Маворса единственным истинным Богом, а основные положения приближали ее к христианству.
А сколько помет на полях: на некоторых листах их чуть ли не больше, чем основного текста! Например, на тех, где перечислялись двенадцать заповедей маворсизма. Особое внимание Егора привлек комментарий к заповеди «не убий». В нем перечислялись все основные способы как собственно телесного убийства, так и духовного: совращение в неверие, лишение воли к жизни, соблазн губительными страстями. А особняком, буквами маленькими и корявыми, была сделана приписка: «Не убий при помощи слова». Егор сощурился, пытаясь различить текст и автоматически проговаривая это слово «про себя». После чего впал в глубокую задумчивость.
«Это… что? Это… зачем? В прямом смысле или в переносном? Конечно, если в переносном, то… оно… наверное… еще как-то… Ну а если в прямом?»
— У тебя что-то интересное? — прервал течение его мыслей Макс.
— Что? Нет, абсолютно ничего, — как можно безмятежнее ответил Егор. — Рукопись как книга, совершенно обычная.
— Правда? А вид у тебя такой, будто гадюку увидел.
— Да тут… непристойности на полях, — пожал плечами Егор.
Макс недоверчиво взглянул на старшего коллегу, но вернулся к работе: лишиться гранта ему не хотелось.
* * *
Две недели спустя археографы спускались на Землю с трапа Н-122 «Роскосмос». Егор распрощался с Максом и сел в аэротакси, домчавшее его до дома. В его чемоданчике лежала та самая рукопись. Он не мог толком себе объяснить, зачем законопослушному гражданину понадобилось выносить рукопись из библиотеки и переправлять контрабандой на Землю. По здравому рассуждению, он просто нашел самый элегантный способ угробить карьеру. Но Егор сумел убедить себя в том, что просто не мог оставить столь опасный предмет вот просто так на полке. Там его мог обнаружить кто угодно.
Читать дальше