Array Журнал «Если» - «Если», 2015 № 01

Сашок видел, как однажды вечером, в сумерках, папка прокрался на балкон с Люськиной куклой в руках. Пластмассовая дешевая кукла с глупыми красными бантами в патлах. Папка ее на леску прицепил вместо блесны и кинул. Сашку стало нехорошо. И даже не потому, что отец явно мозгой поехал. Из старших почти все были слегка кукнутые, тот же дед Михалыч внизу, говорили, иногда срывается, бегает в тумане, своих кличет — едва его за трос успевают вытащить. Нет, страшно было другое. А вдруг поймает? Такое, что лежит потом на диване, глядя пустыми глазами в потолок, а утром взрывается, забрызгивая стены бурым, клейким. Или такое, которое расплывается синевато-зеленой слизью. Или такое, которое заползает ночью через рот в легкие и душит, душит, пока сам не станешь туманной тварью. Вот так. И этого страха Сашка стыдился больше всего остального, и мучился несказанно, и ночами ему снилась Люська. Как она бегает в тумане, зовет, и в руках у нее — пластмассовая кукла с глупыми красными бантами.

… А на море они в конце концов чуть не утонули. Оба были мелкие, щуплые. Начался прилив, и Люськина светлая, но потемневшая от воды голова скрылась из виду. Сашку захолонуло ужасом. Начал нырять, сам наглотался соли, уже из носу лилось. Папка забежал в море по грудь, вытащил, конечно, обоих. Как потом выяснилось, Люська тоже ныряла, пытаясь найти его, Сашку. Вот так.

— Вулканическая активность тут была титаническая, уж простите за каламбур, — приговаривал Вейне, разглядывая снимки с зонда, — Практически все, что мы видим, — магматические породы. Пемза, а глубже обсидиан, а под ним базальт. Но в основном кремнеземы. Вот молодой коллега подтвердил бы.

Игнатьева в модуле не было, а то непременно бы фыркнул и скорчил недовольную гримасу. Федору не нравилось, когда Вейне подчеркивал его молодость, хотя геологу он, и правда, годился в сыновья. А Людмиле, пожалуй, и в правнуки.

У Людмилы с Леонардом не было сыновей. Только общая работа, да и та — успешная ли? Наверное, успешная. Леонард то и дело ездил на конференции, представлял доклады. У него было много учеников. Пять «форпостов человечества» вне Солнечной системы — чем не успех? Ее с Леонардом дети. Детища. Лучше бы — настоящие мальчишки и девчонки родились. Пацана она назвала бы Сашкой. А второго в честь отца — Толиком.

Сквозь герметичное окно станции-модуля Людмила смотрела на скудный пейзаж снаружи. Скалы из пемзы, серые, желтые и желто-серые, казались мордами зверей и горных великанов. Ветер нес по небу куцые облака — конденсат углекислого газа — с розовыми прожилками. Туман отступил сегодня, и красный шарик солнца наливался над горизонтом поздним осенним яблочком.

Да, эту планету можно было назвать терраморфной разве что с очень большой натяжкой. Температура до минус ста на поверхности, три десятых процента кислорода в атмосфере, бешеные ветра, скалы и полярные шапки из углекислоты. Людмила прижала ладонь к холодному стеклу. Ей уже почти хотелось, чтобы пришел туман и скрыл угрюмую картину чужого мира. Туман она знала с детства. Опасный, ненавистный и все-таки — тоже свой. Какая-то нить, связь с Землей.

— Что-то Игнаша задерживается, — проворчал Вейне.

Еще одна дурацкая привычка геолога — он звал Федора Игнатьева Игнашей, себя — Аркашей, а Людмилу наверняка называл бы Людашей или даже Любашей, если бы она позволила.

— А куда он улетел? — встрепенулась Людмила.

Игнатьев взял скутер сегодня утром, еще до рассвета. Короткий световой день планеты, особенно в приполярной зоне, к долгим прогулкам не располагал. Надо было среагировать раньше, но время двигалось в последние годы как-то рывками — то его много, застыло студнем, а то, смотришь, уже вечер.

— Да я тут нарыл любопытную полость, — отозвался геолог, — Может быть, может быть…

Вейне прикусил толстую нижнюю губу и застучал пальцами по столу, затем развернул голограмм-схему местности к югу от станции.

— Вот тут. Прозвучка показала интересные результаты. Большая пещера, заполненная, судя по всему, жидкостью. А Игнаша у нас все воду ищет, не изуверился еще.

Игнашу, то есть Игнатьева, можно было понять — если уж они торчали на этой богом забытой планетке, хотелось доказать ее пригодность для Экспансии. Ну и, конечно, узнать, откуда взялся туман. Особенно — откуда взялся туман. Если бы удалось выяснить его происхождение… О, Леонард бы не постеснялся набрать сто пар близнецов и загнать их в сырую мглу, лишь бы воспроизвести результаты того давнего, нечаянного эксперимента, который устроила над Землей сама вселенная…