Анна Субботина - Приключения тюремного лекаря

— Тан Хагар, разумеется. Поэтому я и не вошёл в замок сразу после битвы. В Нарранморе мы не хозяева, а гости.

Март подавил замечание, что не очень-то и подобает победителю быть внесённым в замок на окровавленном плаще. И ещё подумал, что Сигверт слишком уж беспокоится за тана Тёмных земель.

— Тёмные земли ждут перемены, — продолжал Сигверт. — Знал бы ты, сколько тайн хранят…

— Избавь меня от разговоров! — оборвал его Март. — Завтра сможешь перебраться в палатку, там наговоришься вдосталь. Сегодня — пей и спи.

Время, до того тянувшееся в ожидании, теперь бежало быстро. Залитая солнцем пустошь завораживала зимней красотой: снег переливался всеми оттенками голубого и золотистого, на ветвях горели искры. Выздоравливающий Сигверт часами просиживал у костра и безостановочно болтал обо всём, пока Март не загонял его в палатку отдыхать.

На третий день после поединка часовые донесли, что со стороны Империи приближается войско. Воинов было сотни две, и солнце сияло на шлемах и остриях копий.

— Толнедрийцы, — безошибочно определил Сигверт. — Знать бы, с ними ли…

Не нужно было задавать вопросов, чтобы понять, чьё имя замерло у его на губах. Март потянулся за сонным сбором:

— Спать. Без споров! Пока они доберутся, как раз отдохнёшь.

Однако надежды Марта не оправдались; пока он готовил настой, пока Сигверт его пил, в лагерь примчался всадник на горячей орзорумской лошади, оставивший позади войско и свою охрану. Принц Карталикс — раскрасневшийся от мороза и быстрой езды, счастливый и как-то неожиданно повзрослевший, — на радостях обнял Сигверта, Марта и заодно верингов, что оказались поблизости.

— Мы знаем о битве побольше вашего! — смеясь, прервал он рассказ кунга. — Деревни полны слухами, как два войска сошлись на облаке в лучах света согласно пророчеству… Полуденные боги! Как я рад, что ты жив, друг! Камилла была сама не своя, всё вспоминала ту змею и боялась, что ты погиб.

— Он пытался, — объяснил Март, — но выбрал для кончины неподходящее общество. Теперь бояться нечего, так и передай принцессе.

— Скажешь ей сам, — улыбнулся Карталикс, — ведь это она ведёт войско. Сигверт, сиди! Они будут здесь через пару часов.

— И за это время герой-победитель успеет выспаться, — закончил Март, подталкивая кунга в сторону палатки.

Имперское войско возглавляли трое; двое крайних спешились и приняли с седла третьего; тот скинул шлем и рассыпал по плечам медноцветные волосы.

— Карт! — голос Камиллы зазвенел над лагерем. — А ты неплохо здесь устроился! Где Сигверт? Я выскажу ему всё за то, что опять присвоил победу!

— Жив, здоров и стосковался по тебе, — приветствовал её принц. — Садись к огню! Я отведу тебя к Сигверту, когда поешь.

— Веди сейчас! Я не устала с дороги.

Карталикс вопросительно взглянул на Марта, тот кивнул. Веринги сворачивали шеи, оглядываясь на принцессу, а она шла по лагерю, звеня кольчугой и сияя металлом волос. У палатки отстранила принца, кивнула своему телохранителю, расположившемуся у входа, и скрылась под пологом.

Март устроился на солнце между палаткой и костром. У огня стало людно; там протягивали друг другу миски с похлёбкой, спорили из-за мест и хвалились оружием. Кто-то из верингов уже рассказывал прибывшим о великой битве за Нарранмор; другой перебил болтуна, и у костра завязалась перепалка. Карталикс болтал с военачальниками, сопровождавшими принцессу: нужно было решить, сколько воинов отослать назад, прикинуть, когда прибудут обозы…

— Март! — окликнул лекаря принц. — Будь добр, позови Камиллу и Сигверта. За разговорами они пропустят обед.

Март почти коснулся полога палатки, когда телохранитель принцессы остановил его жестом и покачал головой. Да он и сам уже уловил едва слышное:

— Не снимай броню!..

Ответом был тихий и непривычно нежный смех Камиллы.

…А вечером снова был пир; Лиамская пустошь была озарена огнями; по берегу, насколько хватало глаз, стояли палатки, между ними пылали костры и бродили люди с факелами. Историю о поединке пересказывали на все лады, и рядом с именем Сигверта непременно вспоминали Марта — ведь, не будь его, кунг не сидел бы сейчас с полной кружкой пенного пива, чудом уцелевшего после Йоля, свободной рукой обнимая раскрасневшуюся от близости огня принцессу.

Праздничный пир длился до рассвета, и сразу после лагерь вновь наполнился жизнью. Две трети имперского войска должны были отправиться домой: ни к чему было зря держать лишних едоков. Воины сворачивали палатки и тушили костры. Собирались домой и веринги. Морозы в этом году наступили раньше, и нужно было спешить, пока северные гавани не сковало льдом.