Анна Субботина - Приключения тюремного лекаря

— Интересно выходит, — пробормотал Лейв, вертя в руках поделку. — Солнечный змей, а? Как думаешь, как лучше Сигверту сказать?

— Ты правда думаешь, что Сигверт не знал о легенде? Я готов поверить, что пергамент — не подделка; раз тут алхимики, они в этом деле разбираются. Что с того? Сказки о Великой ночи много где рассказывают. Сигверт сам назвался Золотым змеем или как его тут кличут. Услышал где-то легенду и решил воспользоваться…

— Он не сам назвался, — в глазах веринга горела такая вера, что Март понял: все они здесь только и ждали, когда пресловутая «драконья кровь» покажет себя, ждали волшебства и оживших легенд. — Это мы его так прозвали. Видел же, как он сражается? Быстрый, в чешуе — чисто змей. Золотой. Солнечный. И оказался здесь в саму Великую ночь. Я рад, что буду биться рядом с ним. Так как ему сказать-то, а?..

— Ничего не говори, — посоветовал Март. — И змея спрячь. Могли и напутать. Пусть делает так, как задумал. А Великая ночь — это ваш Йоль?

Лейв кивнул. Март не стал продолжать разговор и ушёл на берег. Ему не терпелось распутать клубок. Где-то в глубине золотыми искрами разгоралась детская радость: ты же сам мечтал отыскать на севере волшебство, сам выпытывал про доспех…

Несомненно, Сигверт знал о легенде, потому и не боялся нападения. Тану Тёмных земель важно победить именно в поединке и именно в Великую ночь, чтобы доказать, что в старинном свитке говорится о нём и укрепить свою власть до конца жизни. Пусть до недавнего времени о легенде не слыхали даже местные жители, но на Аранском острове, откуда Сигверт родом, могли хранить забытые всеми предания.

«В поединке решат, кто владеет своим оружием и силой по праву…» Значит, Сигверт поставил на кон всё — славу, победу, жизнь, — лишь бы увериться, достоин ли он солнечного меча. Другой бы обошёл Тёмные земли стороной, отправился бы в империю и устроился там при дворе, а меч уложил бы на вечный отдых в сокровищнице, изредка показываясь с ним на торжествах… И никогда не увидел бы запретных земель, не коснулся бы древних тайн. Нет, не ошибся лекарь, когда последовал за Сигвертом! С кем ещё побываешь в неведомых краях? Хотя признать в кунге пресловутую драконью кровь не спешил.

Март слышал немало сказаний о драконьих полукровках, и всегда они повествовали о героях, превосходивших других силой и мудростью. В героях должно быть нечто возвышенное. В их глазах плещется мудрость веков, на челе печать печали, на плечах лежит тяжесть ответственности за свои деяния. Сигверт — насмешник и балагур, завсегдатай весёлых домов, азартный и отчаянный — в представления Марта о героях, мягко говоря, не вписывался.

Но и совпадений было слишком много. Получила своё объяснение и необыкновенная стойкость пленника в лаконской тюрьме, и неуязвимость перед ядами, и незаживающие раны от кандалов, и даже происхождение вполне укладывалось в канву: чем ещё и заниматься драконьим потомкам, как не присматривать за сокровищами?.. Любовь принцессы, решившейся ради Сигверта нарушить волю отца, тоже становилась понятной — угадала породу каким-то неведомым чутьём. И Март угадал. Или нет?..

Живо вспомнилось, как лаконский стратег едва не убил пленника за доспех и как он привязался к солнечному мечу. Какая муха укусила тогда Варриона, что он решил казнить обманщика непременно этим клинком? Пошёл тогда в оружейную, будто на зов, и оттого потерял пленника, затем крепость, а после и жизнь. Кто знает, не сгубит ли солнечный меч своего хозяина и на этот раз?.. Кто знает, с чем они встретятся завтра на землях, где, по слухам, живо древнее колдовство?..

Табак давно прогорел, и Март выколотил трубку о бревно. Аккуратно, не оставив в чашечке ни пылинки. Запахнул плотнее плащ: от воды вдруг потянуло ледяным холодом. Что бы ни произошло завтра на Тёмных землях, он, Март, тоже будет там.

Утро перед Великой ночью выдалось таким тёмным и хмурым, будто солнце и вправду забыло вернуться в мир. Над головой всё так же висели тяжёлые тучи, на пустошь падали редкие снежинки, и воздух, казалось, застыл от холода и тоски.

В лагере царило молчаливое оживление. Кто-то в сотый раз осматривал мечи и топоры, кто-то проверял щиты, кто-то суетился на берегу у кораблей — не тащить же полсотни человек вброд, кто-нибудь обязательно сыграет в ледяную воду. Март собрался с вечера: отложил в мешок инструменты, кое-какие настойки и укрепляющий сбор — хотя кто знает, удастся ли там достать кипятка для заварки. Сигверт, по обыкновению, отправился перед сражением купаться, и Марта передёргивало при одной мысли об обледенелом береге. Кунгу же всё было нипочём — и ледяная вода, и стылый воздух, и снег, таявший под босыми ногами. Наконец он скрылся в палатке, куда Март велел загодя принести светильников и нагретых в костре камней. Один из верингов тронул лекаря за рукав: