Анна Субботина - Приключения тюремного лекаря

— Карт, помолчи! Сигверт не должен ступить на Тёмные Земли! Опои его сонной настойкой, подсунь девку, делай, что хочешь, но удержи! Я уговорю отца послать помощь. Задержи его хотя бы на две недели, слышишь! Боги, какой дурной знак…

— Камилла, милая, это всего лишь змея, — попытался утешить Карталикс, но принцесса, сжав губы, вскочила в седло.

— Пригляди за ним, — ещё раз приказала она Марту. — А нам надо спешить. Ждите нас на пустоши!

Карталикс переглянулся с Мартом:

— Камилла всё ещё уверена, что если требовать достаточно громко и долго, всё будет так, как она хочет. Ещё вчера она желала Сигверту медленной и мучительной смерти, а теперь наконец поняла, что любит воина, а не тигрёнка из зверинца. Пусть боги будут милостивы к вам! Пусть даруют Сигверту победу, а тебе — поменьше труда!

Друзья распрощались, и отряд умчался по направлению к селению. Март ещё раз оглядел змею, зачем-то отбросил к краю дороги и присыпал песком. И, пока шагал обратно к берегу, с наслаждением гнал из головы последние мысли о принцессе и наследнике.

Море — котёл с вязким расплавленным оловом — куталось в лёгкий туман, что не позволяло различить даже следов берега. Корабли — небольшие, на шестнадцать гребцов, — легко переливались с волны на волну. Первое время Марта мутило от качки и вездесущего запаха рыбы, затем он смог сотворить из имеющихся запасов более-менее действенное снадобье, а затем привык. Он с негодованием отверг предложение взяться за весло — лекарю надо беречь руки, — и целые дни просиживал на забитом вещами настиле, прислонившись к мачте. Глядел по сторонам, дивился высоким волнам и низкому небу, слушал песни и перебранки гребцов. Дело ему нашлось буквально пару раз: унять боль в костях перед дождём да поставить примочку гребцу, приложившемуся лбом о рею. Ерунда, но верингам хватило, чтобы начать смотреть на лекаря с неприкрытым уважением.

Северяне гнали судно вперёд день и ночь, меняясь на вёслах и искусно ловя ветер парусом. К берегу приставали только когда совсем уж донимали стужа и сырость. Наконец, когда Март и во сне стал видеть сплошь серые клубы, а холод начал пробираться под меховой плащ и шерстяную одежду, которой лекарь разжился на корабле, по правую руку замаячила земля. Там виднелись крыши домов, над которыми поднимались струйки дыма, и путешественникам показалось, что на корабле запахло горячим хлебом. Затем обжитой берег сменился пустынной полосой, а с наступлением сумерек суда вошли в пролив. По левую руку поднимались светлые скалы, а справа пылали костры, и огоньки факелов уже рассыпались на берегу, приветствуя товарищей.

Корабль тронул килем песок рядом с «Золотым змеем», и на берег перебросили широкую доску. Март с наслаждением потянулся, прогоняя усталость затёкшего тела, приметил внизу Сигверта, и по его лукавому виду мигом сообразил, что кунг не просто так дал ему отсрочку перед отплытием.

— Добро пожаловать на Лиамскую пустошь! — торжественно объявил Сигверт.

— Думал, я пропущу всю потеху? — проворчал Март вместо ответа. — Спутал меня с наследным принцем?

— Разумный человек пропустил бы, — ответил кунг. — Вы вовремя. Здесь какая-то беда с водой, и пятеро наших с вечера маются животами. Хорошо бы ты поглядел их после ужина.

— Не тебе рассуждать, что бы сделал разумный человек, — парировал Март. — Показывай своих больных. И прибереги для меня похлёбку! Я по горло сыт холодными лепёшками и солёной рыбой. Знал бы, что у тебя так скверно кормят, подумал бы, с кем идти!..

Вода и впрямь не годилась для питья: все, кто вчера поспешил напиться из знакомого родника, уже к ночи слегли с жаром и резями в животах. В помощь Марту отрядили двух парней, и те хоть и ворчали под нос на сварливого и требовательного лекаря, но помогали исправно. В первую ночь Март спал урывками и поднялся затемно. Несмотря на ранний час, лагерь был на ногах. Работы предстояло немало: добыть чистой воды, еды и дров на полсотни человек, не считая множества мелких дел.

В свете факелов Март выхватил взглядом высокую фигуру Сигверта; тот помогал сталкивать в воду один из малых кораблей. Март на миг представил рядом с ним Камиллу — в бесформенном меховом плаще, кожаных штанах и высоких сапогах рыбьей кожи, в спутанных волосах застряли водоросли и чешуя, — и едва подавил смех.

В палатку для больных ввалился Лейв — высокий веринг, считавшийся здесь за травника. Впрочем, он исполнял свою работу без всякого удовольствия — лечебное дело у верингов считалось женским. Сейчас он, раскрыв рот, наблюдал, как Март отмеряет капли настоек в дымящийся отвар, разлитый по кружкам.