Анна Субботина - Приключения тюремного лекаря

— Рубежи наверняка хорошо охраняют.

— Нет. Тёмные Земли — это остров. От Империи их отделяет узкий пролив, который по низкой воде можно перейти вброд. Я хорошо знаю те места, я когда-то ходил там с купеческими обозами. С имперской стороны по берегу простирается Лиамская пустошь — раньше там стояла деревня с паромной переправой, — а за ней, в трёх часах пешего хода, начинаются поселения. Ни пустошь, ни окраинные деревни никто особо не охраняет. Там всегда было тихо. И я уверен, что новый тан этим воспользуется.

— И не побоится имперских легионов?

— Он не дурак, чтобы сражаться на чужой территории. Легионы непобедимы на равнинах, но в горах обречены. К тому времени как Империя подчинит Тёмные Земли, они будут завалены толнедрийскими костями. А если вспомнить, что именно там сотворили горючее зерно, что сломало стены Лаконики, то победа может достаться слишком дорогой ценой.

Март задумался.

— Погоди. Ты же был в Тёмных землях прошлой зимой, и тогда они не собирались ни грабить, ни воевать. Даже торговое соглашение подписали, хотя чем c ними можно торговать…

— Соображаешь! — искренне удивился Сигверт. — Народу, что там живёт, не нужна война, им есть нечего. Они с радостью отдадутся под власть более сильного, если тот пообещает накормить. Представляешь, вести туда имперские легионы?!. Прежний тан это понимал и пообещал раскрыть часть тайн, что хранятся в замке, в обмен на поставки зерна. А тайн там немало, поверь.

— Значит, достаточно убрать нового правителя, и Тёмные земли перестанут быть угрозой, — понял Март. — Расскажи о нём. Твои там такого наговорили… Мол, упырь, кровь пьёт, солнца боится…

— Всё верно, — подтвердил Сигверт. — Только не упырь он, а обычный человек. Я его видел, разговаривал с ним. Забыл только, какую должность он занимал при дворе…

— А кровь взаправду пьёт?

— Ага. Двух быков для этого дела держит. И пьёт, и умывается, сам видел. Говорит, бычья кровь молодость бережёт.

Март только головой покачал:

— Пустое дело! Особенно внутрь лить. А серебра чего не терпит?

— А отчего я железа не терплю? У него тоже самое, только от серебра и золота. Тоже кожу враз стирает.

— Чего только не бывает, — удивился Март. — И он хороший воин?

— Очень. Он хорош с мечом, и… мне довелось в этом убедиться. Не знаю, какой из него полководец, но фехтовальщик он прекрасный. Выстоять против такого — дорогого стоит.

Март негромко рассмеялся:

— Ты сражался с ним и проиграл, так, что ли? Расскажи-ка!

Сигверт с досадой отмахнулся:

— Да не сражался я. Взялись как-то для забавы мечами помахать… Обычное дело, и рассказывать нечего. Когда начнутся грабежи, император всё равно меня пошлёт разбираться, раз я там был. Проще сейчас всё решить.

Душистый дым от мартовой трубки клубился над кораблём, сплетался в затейливые узоры. Казалось, прошла целая вечность с того утра, когда Сигверт ввалился к лекарю в гончарном городке с мешком привозного табака…

— Так это тебе надо на поединок тана вызывать, — уронил лекарь то, что наконец обрело форму в мыслях.

— Соображаешь, — кивнул Сигверт.

— Перед императором выслужишься, права на принцессу докажешь и самолюбие залечишь, — заключил Март. — Хорошо придумал.

— Я думал, ты отговаривать станешь.

— А что тебя отговаривать? Тебе лучше знать, на что ты годен. Я только знаю, что Варриону ты по первости тоже проиграл, зато после он у тебя полы натирал, хотя это ему было хуже, чем если бы ты поливал его оловом!

Кунг снова кивнул, не скрыв мстительной улыбки. Март поднялся, аккуратно выколотил трубку за борт, зевнул и потянулся.

— Вот теперь мне ясно. Всё-таки ты ищешь славы, а не любви.

— А разве бывает одно без другого? — возразил Сигверт. — Любовь толкает на славные дела, а слава отмечает тех, кто любви достоин.

— Далась тебе эта любовь… Я вот думаю… Как принцесса тебя встретит, даже если явишься с победой? Она ж не привыкла, чтобы против её воли шли… Будет ли тебе место при дворе при таком раскладе?

Сигверт отмолчался. Помог лекарю спуститься на берег, а сам остался на корабле. Верно, здесь и заночует.

От костра ещё не расходились, там снова что-то жарили и пекли и вроде бы даже пели песни, прерывающиеся криками и хохотом. Горн так и нёс сторожевую службу у палатки Камиллы. Интересно, не клянёт ли принцесса себя за решение связать жизнь с честолюбивым военачальником? Карталикс — тот хоть и не добудет императорскому роду славы, зато не скажет жене ни слова поперёк. Тогда Сигверту останется по-прежнему водить по морям своих отчаянных верингов, торговать рыбой и пару раз в год заглядывать на чарку вина к такому же отверженному тану Тёмных Земель. А Марту?..