Анна Субботина - На пороге зимы

— Тогда всем досталось, — проговорил Верен. — Ладно. Идём, что ли? Ардерик нас хватится.

Забираться на сосну в доспехе и с длинным мечом оказалось тем ещё удовольствием. Верен чудом ни за что не зацепился и даже не особенно ободрал кору, которая могла бы выдать их присутствие. Однако ветка, на которой он сидел, опасно поскрипывала, и Верен прикидывал, не обломится ли она именно тогда, когда внизу будут проходить телеги.

— Чтоб я ещё когда нанялся ходить за обозами, — ворчал он. — Вот так купцы чего-то не поделят, а разгребать охранникам.

— А ну без соплей! — одёрнул с нижней ветви Ардерик. — Хочешь зимовать на пустоши? Или, может, тебя отправить гонцом в это Бор-Линге с почётным приглашением в гости? Не всякая победа приносит славу, и не всякую трудно добыть — иной раз валяется под ногами так, что и брать-то противно.

— Миром бы попытаться, — упрямо повторил Верен. — Были бы против нас настоящие воины, я бы слова не сказал, а так…

— Вот заладил! — буркнул Ардерик. — Попытаемся. Стал бы я иначе тягать эти латы, чтоб их…

Верен подавил смешок. Приказ императора не обижать простых людей ради доброго имени государя не раз связывал войску руки. Вот и в этот раз Ардерик собирался сперва поговорить с охранниками и поднять оружие, только если те не согласятся отдать припасы миром. Правда, после встречи на пустоши в переговоры никто не верил, поэтому сотник нацепил поверх поддоспешника и кольчуги ещё и латы и теперь двигался с некоторым трудом. Верену пришлось подсаживать его на нижнюю ветку, а потом уже лезть самому. Он и сам недавно сменил куртку с нашитыми железными кольцами на настоящую кольчугу и тоже не совсем привык к её тяжести.

— Надо было подпереть нижние ветки, — Такко в лёгкой кожаной броне поверх своей дорогой рубахи забрался первым и сидел выше всех, от души посмеиваясь над мечниками. — Ещё свалитесь в обозы, и вас увезут на побережье вместе с едой. Или вместо…

— Сдаётся мне, кто-то хочет мыть миски каждый вечер, — буркнул Ардерик. — Могу устроить. А лучше поставлю завтра фехтовать в таких же латах и посмотрю, сможешь ли ты хотя бы стоять в них!

— Пусть и миски в латах чистит, чего уж там, — поддержал Верен. — Может, подрастёт хоть на пол-ладони.

— Скорее, наоборот, его только больше к земле прижмёт, — Ардерик наконец устроился на широкой ветке и опёрся плечом о ствол. — Я давно заметил: хороший стрелок — непременно болтун. Лучше б мечами махали с той же охотой, как языками!

Обозы сторожили третьи сутки. Ардерик уже третий раз лез на дерево в тяжёлых латах, и эти ночные вылазки постепенно сближали небольшой отряд. Засаду устраивали после наступления сумерек. Днём в лесу и без того хватало людей, чтобы приглядывать за тайной дорогой, да никто не ждал обозов средь бела дня. Сейчас вдоль тропы от входа в лес до прогалины были расставлены воины, которые должны были подать сигнал, а после следовать за обозом, чтобы ударить сзади, если не удастся договориться. Пока было тихо, и можно было болтать, опершись о смолистый ствол и пытаясь разглядеть сквозь переплёт ветвей звёзды, которые хоть и складывались в знакомые узоры, но всё же не так, как дома.

В лесу было теплее и темнее, чем на пустоши. На прогалине ещё можно было что-то разглядеть, но дальше лес затапливал непроглядный мрак. Непроглядный для имперских воинов — но наверняка не для местных, знавших здесь каждый корень.

— Я вот думаю: раз северяне живут в горах, среди них должно быть мало хороших мечников, — рассуждал Верен. — Если лазать по камням с длинным мечом и в доспехе, либо вымотаешься раньше времени, либо зацепишься.

— А ещё с мечом не развернёшься на узкой тропе, — подтвердил Такко. — В горах лук и кинжал — самое то.

— Зато в лесу нет ничего лучше доброго клинка, — заявил Верен. — Стрела запутается в ветках, а с кинжалом тебя приколют к первому же стволу. Да и вообще, длинный меч… обычно не мешает.

— Я видел сверху, как он не мешал, пока ты карабкался, — не остался в долгу Такко, — и скоро посмотрю, как будешь слезать. Мало иметь длинный клинок, с ним ещё и управляться надо уметь!

Верену было что сказать о мечах и кинжалах, благо старая и простая шутка неизменно веселила обоих, но Ардерик двинул его кулаком по ноге:

— Тихо там! Клинками будете мериться в другом месте. Я слышу лошадей.

В подтверждение его слов со стороны замка донёсся совиный крик. Затем послышался мерный топот копыт, фырканье, скрип колёс, и наконец остро запахло лошадиным потом, дёгтем и копчёным мясом. Обозы шли почти в полной темноте. Когда на прогалину выехала первая повозка, Ардерик легко толкнул Верена в ногу смолистой палкой, обмотанной ветошью. Верен к тому времени высек огонь и укрывал тлеющий трут плащом. На то, чтобы раздуть его и сунуть в просмоленную ветошь, ушло четыре частых удара сердца, и Ардерик спрыгнул на тропу в шаге от лошадиной морды с пылающим факелом в руке и императорским именем на губах.