Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

” Да", - успокаиваю я себя. “Да, все в порядке.”

Мне просто нужно сделать коробку, которая сможет поддерживать венерианскую атмосферу. Все самое сложное уже сделано, благодаря Рокки.

Рокки!

Я чувствую внезапный приступ тошноты. Мне приходится сесть на пол и положить голову между ног. У Рокки на борту корабля такой же штамм таумебы. Он хранится на ксенонитовых фермах, таких как моя.

Все критические переборки его корабля, включая топливные баки, сделаны из ксенонита. Ничто не стоит между его Таумебой и его топливом.

“О...Боже…”

Глава 29.

Я сделал новую ферму Таумебы. Листовой алюминий и некоторое базовое фрезерование на стане с ЧПУ. Это не было проблемой.

Проблема в корабле Рокки.

Я наблюдал за его двигателем каждый день в течение последнего месяца. Теперь его нет.

Я плаваю в рубке управления. Приводы вращения выключены, и Петроваскоп настроен на максимальную чувствительность. Как всегда, от самого Тау Кита исходит какой-то случайный свет с длиной волны Петрова. И даже это тускло. Звезда, почти такая же яркая, как солнце Земли, теперь выглядит просто более толстой, чем обычно, точкой в ночном небе.

Но кроме этого...ничего. Я слишком далеко, чтобы обнаружить линию Тау Кита–Адриана Петрова, а вспышки-А нигде не видно.

И я точно знаю, где это должно быть. Вплоть до миллиугольной секунды. И отсюда его двигатели должны освещать мой прицел ...

Я снова и снова прокручивал цифры. Хотя я уже доказал правильность своих формул ежедневными наблюдениями за его прогрессом. Теперь ничего нет. Никакого всплеска от всплеска-А.

Он там заброшенный. Его Таумебы вырвались из их загона и пробрались в его топливные отсеки. Оттуда они съели все. Миллионы килограммов астрофагов исчезли за считанные дни.

Он умен, так что у него наверняка есть запас топлива. Но эти отсеки сделаны из ксенонита, верно? Да.

Три дня.

Если корабль поврежден, он починит его. Нет ничего, что Рокки не мог бы исправить. И работает он быстро. Пять рук мечутся вокруг, часто делая несвязанные вещи. Возможно, он имеет дело с массивной инфекцией таумебы, но сколько времени это займет? У него много азота. Он может собирать столько, сколько захочет, из своей аммиачной атмосферы. Предположим, он сделал это, как только заметил инфекцию.

Сколько времени ему потребуется, чтобы вернуть все в Сеть?

Не так долго.

Что бы ни случилось, если бы Вспышку-А можно было исправить, он бы уже это сделал. Единственное объяснение того, что он все еще мертв в космосе, заключается в том, что у него нет топлива. Он не смог вовремя остановить Таумебу.

Я обхватил голову руками.

Я могу пойти домой. Я действительно могу. Я могу вернуться и провести остаток своей жизни героем. Статуи, парады и так далее. И я буду жить в новом мировом порядке, где будут решены все энергетические проблемы. Дешевая, легкая, возобновляемая энергия повсюду благодаря Астрофагу. Я могу разыскать Стрэтта и сказать ей, чтобы она убиралась.

Но потом Рокки умирает. И что еще более важно, люди Рокки умирают. Их миллиарды.

Я так близко. Мне просто нужно прожить четыре года. Да, это будет отвратительная кома, но я буду жив.

Мой раздражающий логический ум указывает на другой вариант: запустить жуков—всех четверых. Каждый со своей собственной мини-фермой Taumoeba и USB-накопителем, полным данных и результатов. Ученые Земли возьмут его оттуда.

Затем разверните "Аве Мария", найдите Рокки и отвезите его домой в Эрид.

Одна проблема: это означает, что я умру.

У меня достаточно еды, чтобы пережить путешествие на Землю. Или у меня достаточно денег, чтобы пережить поездку в Эрид. Но даже если эридианцы заправят "Аве Мария" сразу же, мне не хватит еды, чтобы пережить обратный путь с Эрида на Землю. К этому моменту у меня останется всего несколько месяцев еды.

Я ничего не могу вырастить. У меня нет ни жизнеспособных семян, ни живого растительного вещества. Я не могу есть эридианскую пищу. Слишком много тяжелых металлов и других основных токсинов.

Так вот с чем я остаюсь. Вариант 1: Вернуться домой героем и спасти все человечество. Вариант 2: Отправиться в Эрид, спасти инопланетный вид и вскоре умереть от голода.

Я дергаю себя за волосы.

Я всхлипываю в ладони. Это катарсис и изнурение.

Все, что я вижу, когда закрываю глаза, - это тупой панцирь Рокки и его маленькие ручки, которые всегда что-то теребят.

—

Прошло шесть недель с тех пор, как я принял решение. Это было нелегко, но я придерживаюсь этого.