Лорен Оливер - Реплика

– Да, – тихо подтвердила Джемма. – Мы тоже там были.

Харлисс погрузился в раздумья.

– Про что я говорил?… – пробормотал он. – Так вот, я отсидел и начал искать хоть какую-то зацепку. А та женщина, Эмилия Хуан, ее имя попадалось во всех материалах, связанных с «Домашним фондом». В одной газете я увидел ее фотографию, и меня осенило. Я однажды видел ее – у вас дома. Представляешь?… Должно быть, она пришла вместе с Саперштейном, случайно заметила Эйми с малышкой и стала ворковать над Бренди-Николь…

Поэтому я понял, что мне надо съездить в Палм-Гроув, хоть я и слышал, что Эмилия Хуан повесилась.

Но у меня не было выбора. Помню, как я сидел в своей комнате в мотеле и гадал, что делать дальше, и вдруг увидел тебя на другой стороне улицы. – Харлисс немного оживился. – Это был знак. Сам Господь сказал мне, что я на верном пути.

Джемма почти забыла, что они оказались в «Супер 8» не по своей воле, что их принудили, и Харлисс может в любой миг выхватить пистолет.

Она жалела Рика Харлисса, но это вовсе не означало, что ему стоит доверять. Он долгие годы пребывал в отчаянии, и ему было нечего терять. Скверное сочетание.

– Мистер Харлисс, я доплыла до Елового острова, – сказала Джемма. – Институт уничтожен. Там есть только пепелище. Если ваша дочь действительно жила в Хэвене, то сейчас практически нет шансов ее найти.

– Джемма, – еле слышно произнес Пит, но Джемма не обратила на него внимания. Плевать! С тем же успехом Пит мог бы кричать, она бы тоже никак не отреагировала.

Джеммой овладело безрассудство. Ее мир рухнул. Не лучше ли покончить со всем разом, впустив в свое нутро боль и растворившись в ней навсегда? Это гораздо лучше, чем годы уколов и мелких придирок, бередящей лжи и полуправды, оставляющих тебя с содранной кожей.

– Лучше откажитесь от этой идеи, – добавила Джемма. – Вы не обретете ничего, кроме разочарования. Оно разобьет вам сердце.

– Да поздно уж его разбивать, – огрызнулся Харлисс другим тоном. Он встал, и страх тотчас вернулся к Джемме вместе с чувствами.

Харлисс сделал несколько шагов и неожиданно повернулся к Джемме спиной. Джемма подумала, не попытаться ли завладеть пистолетом, но в итоге не смогла заставить себя дотронуться до ящика тумбочки.

Харлисс стоял, уткнувшись носом в угол со сморщенными обоями – он как будто выпал из реальности.

Джемма машинально отметила, что рядом находится дверь, ведущая в ванную комнату, разумеется, дешевую и изрядно загаженную прежними клиентами мотеля.

Через некоторое время тишина стала невыносимой. Джемма увидела, что плечи Харлисса подрагивают, и она поняла, что он плачет.

– Когда Брен была совсем крошкой, мы с ее матерью обкурились, а она выбралась из кроватки. И разбила себе голову о стеклянный столик. Никогда этого не забуду. Весь ковер пропитался кровью. Ей наложили шов на лоб, двадцать стежков. В тот раз ее чуть у нас не забрали. – Харлисс, похоже, забылся, погрузившись в прошлое. – А я не попросил у нее прощения. Так и не сказал ей…

Но что он хотел сказать дочери, осталось неизвестным – Харлисс подавился словами.

У Джеммы ком подкатил к горлу. Ее вогнало в ступор воспоминание о Лире – и о старом шраме у нее над правой бровью. Она вполне могла получить его в раннем детстве.

– Мистер Харлисс, – сказала Джемма. – У вас есть фотография Бренди-Николь?

Харлисс обернулся. Лицо его приобрело багровый оттенок. На верхней губе блестела сопля, и Джемма обрадовалась, когда он ее вытер.

– Да, – ответил он, сосредоточившись. – Я ее ношу с собой с того самого дня, как освободился во второй раз. – Харлисс вытащил из кармана потрепанный кожаный бумажник и принялся рыться в нем.

Протянутая рука Джеммы выглядела чужеродным искусственным предметом, белым, раздутым и лишенным жизни.

Эмма. Первого ребенка Кристины звали Эмма, но она давно мертва.

– Другие снимки остались у Эйми, а потом куда-то подевались.

Фотография оказалась маленькой. Девочке на ней было не больше трех лет. Она сидела на полу, в синем платьице и белых колготках, темные волосы сколоты розовыми заколками. Девочка держала в руках пластмассовую чашку с силуэтами шествующих львов и улыбалась кому-то за камерой.

– Фото сделано за полгода до исчезновения Брен.

Мистер Харлисс сел рядом с Джеммой. Они практически соприкасались ногами. Он опять стал рассеянным и с тоской посмотрел на Джемму. Возможно, он решил, что они стали друзьями, объединенными общим горем.