Игорь Шилов - Фальшивый наследник (СИ)

Закончив разбираться с загрузкой и договорившись о покупке, этот, на первый взгляд, вполне рядовой представитель своего этноса, попросил товарища с мечом на поясе, носившего более простое имя - Ниртолиртак, к сожалению, для меня не имеющее перевода, отдать команде, из десяти мечников, распоряжение следовать за ним. Затем он бросил взгляд в мою сторону, односложно сказал: "Пошли" и резво засеменил к городским постройкам, плотно прижимавшимся друг к другу, всего в ста метрах от воды.

В течении, незаметно пробежавших, почти двенадцати суток я неоднократно имел беседу с Линтом и он уже много чего услышал от меня весёлого и интересного. Думаю, именно поэтому, этот не простой старичок и начал общаться со мной ни как с рабом, а как со старым знакомым, готовым рассказывать, слушать, но в тоже самое время и беспрекословно подчиняться его железной воле. В разговорах этих, что то было новостью только для него, что то казалось лишь мне полуправдой, а некоторым моим жизненным вехам мы откровенно удивлялись совместно. В основном такой казус случался под покровом хмурых облаков, тёмной, как смоль, ночью, в те моменты, когда качка принимала менее агрессивный настрой и, когда мои раскрасневшиеся щёки доставляли одному мне временные неудобства. В эти часы я, не понятно с чего, по полной использовал внезапно открывшийся у меня талант - врать напропалую и мог такого порассказать внимательному собеседнику, от переизбытка эмоций, и соскучившись за год по разговорам "по душам", что утром самому становилось стыдно за свою несдержанность. Слушателей у моих бессовестных баек кроме, владельца парусно гребного судна, больше не было, но наше долгое общение от команды корабля не ускользнуло, так что желание хозяина немного поболтать по дороге с новичком, думаю сейчас никому не казалось, чем то из ряда вон выходящим. Человек способный позволить себе содержать такое количество рабов, может иногда скрасить долгую дорогу дешёвым развлечением.

- Бертинтоль - столица трутов, но он не самый большой их город - настроившись на, достававший меня всю прошлую совместную прогулку, размеренный шаг, тихо заговорил Линт. - Кретортоль, будет раза в два крупнее. Там у них и ремёсла лучше развиты, и жизнь более пристойная, да и руда, что сейчас нам загружают оттуда. Одно плохо, подходы к нему только по суше, а это для полноценной торговли очень нехорошо.

Разговор про торговлю, местные обычаи, жизнь, мою и вообще, владелец моего бренного тела заводил чуть ли не с первого дня нашего знакомства, приводя мой, огрубевший за время повторного прохождения службы, рассудок, в полное отчаяние. Для чего ему это надо было и почему он выделил именно меня среди огромной массы остальных подневольных военнослужащих, мне до сих пор не понятно, но свою положительную роль эти беседы сыграли. Голова моя, давно работавшая не полным комплектом извилин и только в направлении, указанном руководством военной школы, под воздействием умных слов этого неординарного человека, потихоньку оттаивала и где то день на третий начала вновь приобретать прежний вид. Вчера же она и вовсе начала выдавать перлы, и высказывания, вызвавшие искреннее удивление у моего не простого собеседника.

- Да, отсутствие водной артерии может свести на нет, все потуги тамошних предпринимателей - высказался я в ответ, продолжая поражаться тому, как быстро перестроился мой мозг и попутно пытаясь грамотно перевести на чужой язык ход своих посвежевших мыслей. - Спасти их могут лишь товары, не имеющие аналогов у ближайших соседей, иначе столица быстро может превратиться в заштатный городок.

- Верно! - удивлённо сверкнув своими, внезапно помолодевшими глазами, воскликнул Линт. - На это они и сделали ставку, тем более меди, на сотни километров вокруг, больше ни у кого нет. Обратил внимание по какой цене этот хитрец пытался мне всучить руду?

- Ещё бы! - создав в башке искусственное затемнение, соврал я.

Линт весело подмигнул, легонько, по дружески хлопнул мою, ну очень возмужавшую спину, своей маленькой, но жилистой ладонью и продолжил посвящать меня в прелести столичного городка, наверняка упиваясь своей демократичностью по отношению к новому приобретению.

Чем дальше мы забирались в открытое море, тем больше мне нравился этот озорной старикашка. Заправив корабль свежей водой и едой, заполнив половину трюма корзинами с медью и получив в городе, от неизвестного мне человека, небольшой, но достаточно тяжёлый сундук, для переноски которого пришлось задействовать четверых солдат, он вот уже который день пребывает в отличнейшем настроении, непонятным образом передавшемся и мне. По ночам, при звёздном, распрощавшимся с предгрозовыми тучами небе, я продолжаю рассказывать ему о своём беспризорном детстве, о людях, взявших на себя, после смерти матери во время родов, обязанности по моему воспитанию. О их несправедливом решении отказать мне в еде и крыше над головой, при якобы окончании денег в кошельке, оставленном матушкой мне в наследство. О трудной судьбе сироты, зарабатывающем на пропитание попрошайничеством и воровством. О продаже моего неокрепшего, юного тела в рабство, застукавшим меня на месте преступления, каким то важным господином и даже о крохотной, летучей мышке с расправленными крыльями, на этот раз появившейся на моём левом плече, чуть ли не сразу же после рождения, в качестве предсмертной просьбы женщины, взявшей слово с повитухи обязательно сделать это. Много чего я по рассказывал этому милейшему человеку, за восемнадцать дней болтанки в открытом море, в качестве благодарности за своё освобождение из цепких объятий ужасной школы и вот уже почти месяц позволявшему мне без дела болтаться на его корабле. Ну, а как ещё я мог её проявить? Припомнив все истории знаменитых сказочников и путешественников, вытащив из закромов памяти фильмы про разбойников, и пиратов, я выплеснул такое количество сумбурной смеси из них на внимательного слушателя, что порой даже мой, давно вставший на рельсы рационального восприятия действительности, мозг, иногда отказывался верить в надуманность, гладко текущего, повествования.