Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

— Так точно, командир.

— Тогда приказываю — всем спать! День обещает быть бурным, и вы не должны клевать носом.

— Есть, — радостно откликнулись оба помощника.

В этот раз Сэмуэль был более тихим. «Сплетни еще не успели дойти», — решил про себя полковник. Слегка облокотившись на столик, он поглощал завтрак и вел беседу, стараясь выглядеть как можно непринужденнее.

— Скажите, господин Сведенберг, а что вы думаете о человеке вообще и его месте в обществе? — с невинным видом задал он вопрос. Маршалл Галл при этом фыркнул и поморщился, как будто ему наступили на больной мозоль.

— И заметьте себе, господин полицейский, что не я затронул эту тему, — тут же откликнулся Сэмуэль.

— Похоже, ряды озабоченных судьбой человечества в целом пополнились еще и вами, господин Логэн, — недовольно произнес Маршалл. — Неужели вам еще не приелось обсуждение данного вопроса?

— В спорах рождается истина, — отшутился полковник. Он и сам не понимал, зачем затеял этот разговор. Однако уж точно не из-за интереса к данной проблеме. Профессиональные навыки требовали изучить любого собеседника, разложить его психологию на атомы. А что кроме спора на избитую тему морали может лучше раскрыть личность человека. — Мы обсуждали это уже пару раз, но с тех пор изменились и вы, и мы. Было б интересно вновь выслушать ваши доводы.

— Как вам будет угодно, — поднял обе руки Маршалл. — Только не требуйте от меня живого участия.

— Так что, господин Сведенберг?

Сэмуэля не надо было просить дважды.

— Видите ли, господа, я разумеется надоел вам уже своими причитаниями, но, однако, нынешнее положение вещей требует быстрой и адекватной реакции. К тому же вы знаете, я писатель, и общественная мораль не может меня не заботить. Вы согласны со мной, что человечество находится в тупике развития? Я имею в виду не технологический прогресс — с этим у нас все в порядке — а такую зыбкую и неопределенную субстанцию как душевное здоровье и благополучие общества.

— Думаю, с вами многие согласились бы, — откликнулся полковник. — Вот только что предпринять не знает никто.

— Тогда давайте для начала обрисуем ситуацию. Что мы имеем? Мир во всем мире, глобализм и уничтожение границ положили конец противоборству отдельных наций и народов. Ограничение рождаемости также сделало свое дело — нам не приходится бороться за клочок земли еще с сотней себе подобных. Перепроизводство материальных благ и головокружительный технический прогресс сделали практически все материальные ценности или точные их атомные копии бесплатными, доступными для любого, изжив тем самым систему примитивных денежных отношений в широких слоях общества. Человеку больше не обязательно трудиться, чтобы заработать на пищу и дом. Он получает это все даром. Конечно, и сейчас не каждый владеет космическим кораблем или, скажем, заводом, но на элементарном уровне продовольственного и жилищного обеспечения человечество перешагнуло рубеж нехватки и ступило за грань изобилия. Раньше человек работал, чтобы прокормить себя и семью. Теперь же общество больше не требует от него возвращать долги за потребляемые ресурсы, и он работает, потому что это ему интересно. Более того, на наших глазах происходит рост новой морали, когда становится неприлично быть безработным. Не внося свой вклад в общее дело, ты живешь за счет других. Это позорно. Это стыдно. Это немодно наконец, а значит неприлично. Казалось бы, все замечательно. Полная идиллия. Но что мы видим с другой стороны? Большинство технологических процессов производства прекрасно обходятся и без человека…

— Да не обходятся, а он стал там ненужным, мешающим фактором, помехой для дела, — сам того не замечая втянулся в обсуждение Маршалл.

— Полностью, мой друг, с вами согласен, — продолжил Сэмуэль. — Производственный процесс зачастую уже становится менее качественным или вообще невозможным при участии человека. Отсюда проистекает мгновенное сокращение рабочих мест. Вот господин сыщик пока может не бояться за свое кресло — машины еще не доросли до его внимательности и интуиции. Мое положение в качестве писателя тоже вне конкуренции. Однако в других областях увольнения носят глобальный характер. Моральных угрызений при этом никаких — люди не нуждаются ни в пище, ни в чем-либо другом жизненно-насущном. Однако при этом не учитывается психологическое состояние индивида, оказавшегося ненужным обществу.

— Но ведь так происходит не везде, — вмешался в монолог Сведенберга полковник. — Зачастую для увольняемых организуются новые рабочие места.