Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

Что-то угольно-черное, еще более темное, чем сам мрак, покрывало толстым слоем стены тоннеля. По этой субстанции, слегка потрескивая, двигались, кружили, переливались серебристые шелестящие сполохи. Энтони не сразу понял, что это электрические разряды. Они покрывали черную толщу голубоватым шевелящимся ковром, рождая те слабые отблески, которые, единственные, освещали все вокруг.

Джеремия подошел к самому краю черноты, осторожно ступил на нее и, сделав несколько шагов, вернулся к безопасникам.

— Сейчас самое сложное препятствие, — прошептал он им. — Это стражи логова. Нам нужно пройти их как можно быстрее. Примите свое лекарство и бегите за мной след в след. Если вы упадете, то можете уже и не подняться. Готовы?

Энтони прижал к шее еще одну ленту и молча кивнул. Джеремия бросился вперед и прыгнул на шевелящийся голубой ковер. Энтони, превозмогая боль в голове, кинулся следом. Едва он ступил на черную, пружинящую под ногой подобно резине, поверхность, как нестерпимая боль пронизала ноги и, поднявшись выше, скрутила все тело. Напрасно он старался сделать очередной шаг. Колени сами собой подкосились. Он упал. Ему показалось, что в этот момент красный шар боли разорвался в его голове, и все происходящее дальше он почти не видел и не чувствовал. Кто-то подхватил его с обеих сторон за руки, приподнял и потащил по голубому ковру, окутывающему волочащиеся ноги призрачным сиянием.

Очнулся Энтони уже в мрачной глубине тоннеля от холода скалы под спиной. Перед глазами плыл хоровод багровых пятен, и ему не сразу удалось сфокусировать взгляд. Повернув голову, он с трудом различил лежащих рядом Джеремию и Павла. Чуть вдалеке шевелился и потрескивал такой безобидный отсюда голубоватый свет.

— Очухались, господин Джефферсон, — повернул к нему усталое и осунувшееся лицо проводник. — И хорошо. Надо идти. Здесь нельзя быть долго.

Он с кряхтением поднялся, помог встать Энтони, и они втроем потащились вдоль стены дальше. Из глубины тоннеля лился точно такой же, как и сзади, голубоватый свет. Чтобы пройти шагов пятьдесят до него, им потребовалось минут десять. Ноги заплетались, колени дрожали.

Внизу постепенно открывалась большая зала, выемка в толще скалы. Все ее дно, стены, потолок покрывала все та же искрящая голубыми разрядами субстанция. Когда пространство открылось целиком, Джеремия остановился и удивленно хмыкнул.

— А диска-то нет!

— Как нет? — машинально переспросил Павел.

— Он должен был быть тут! Большой черный диск. Раньше он всегда спокойно лежал на своих стражах! Вон там, в самой глубине. Но сейчас его нет!

— Где же он? — тяжело двигающимся языком поинтересовался Энтони.

— Не знаю! — ответил проводник. — Знаю одно: давайте-ка выбираться отсюда. Мне жаль, но мы вновь должны пройти стражей. И как можно скорее. Если он вернется, когда мы будем в тоннеле… — Джеремия, не договорив, подхватил Энтони под локоть и потащил вверх по проходу. — Скорее, прошу вас, скорее! — торопил он безопасников, явно нервничая.

Павел взял американца под другую руку. Ступая на голубой ковер, Энтони от боли сжал зубы, но на этот раз переход дался гораздо легче.

Они свалились без сил по другую сторону, но Джеремия тут же поднялся и потянул их дальше, все время уговаривая не медлить. Энтони и сам не помнил, как выбрался наверх. Очнулся он лишь вновь в будке смотрителя, лежа на металлическом полу.

— Куда же девался ваш диск, Джеремия, — спросил он проводника и сам не узнал своего хриплого голоса. Тот лишь пожал плечами.

Они прождали на заводе три дня, но таинственный владетель данных мест так и не появился. Еще через неделю им удалось целыми и невредимыми выбраться из Зоны в шелестящую зелень дубовых рощ под Сан-Франциско. Здесь пели птицы и сквозь листву над головой светило солнце. Теплое, оранжевое, еще совсем летнее солнце. Без пятен.

И только когда пришла зима и минул январь, бельгийский астроном первым заметил, что со светилом творится что-то не то.

— Скажите, господин Борзых, правда ли, что вы являетесь главным специалистом по венерианским формам жизни?

Он смеется в ответ.

— Конечно, неправда. То, что я дольше всех других биологов наблюдаю за ними, еще ни о чем не говорит.

— Удалось ли вам понять эту цивилизацию? Понять их цели и задачи?

— На первую часть вашего вопроса, я думаю, ответа не существует вообще. По моему мнению, одна форма жизни никогда до конца не сможет понять другую. Это относится и к нашим, земным существам. Что уж говорить об инопланетных… Что же касается их целей и задач… К сожалению, и тут на сегодня полная неопределенность, — он разводит руки в стороны. — Очевидно лишь одно стремление темных — поглотить как можно больше энергии. А про светлых мы до сих пор знаем очень мало.