Клод Лалюмьер - Витпанк

«Просто замечательно, — подумал я. — Есть ли в этом городе хоть кто-то, кто не смотрит со своей колокольни?»

Вот Сисси не смотрела ни с какой колокольни, не считая разве что ее гормонов. Я был способен аккуратно отложить ее в задний уголок своего мозга, пока разрабатывал свой план спасения. Но теперь она бурно протестовала, стремясь вырваться из моей головы наружу. Оказавшись вдалеке от Коммуны, я был ничуть не более свободен, чем если бы до сих пор оставался ручной ищейкой Абалена: мне по-прежнему приходилось смотреть в лицо факту, что ее больше нет. Как я объясню это моей тетке?

Дверь за моей спиной с грохотом распахнулась.

— Ли!

Я обернулся так стремительно, что потерял равновесие и упал. Так это было, и я не собираюсь ничего менять в своей истории. Спустя мгновение она оказалась на ковре возле меня, и обнимала меня, и плакала; и боюсь, я тоже несколько раскис. Но клянусь, что первым, что слетело с моих уст, было: «Мать-перемать, где ты шлялась?»

Она легонько шлепнула меня.

— Я тоже беспокоилась о тебе, Ли.

— Господи, — сказал я, садясь. — Я был уверен, что ты… — Я не мог произнести это, не сейчас. Мне казалось, что это все еще может случиться; должно быть, просто воображение. — Что с тобой произошло? Как тебе удалось выбраться?

— Это все Эдди, — сказала она.

— Неправда, Ли. — Эдди вплыл в комнату, грациозный, несмотря на свою полноту. — Она сама все сделала. Я только провел ее обратно через заставы.

— Можете вы двое перестать наконец обмениваться любезностями и рассказать мне, что произошло?

— Когда автобус остановился и они разделили нас, я ужасно перепугалась, — начала Сисси. — Там все перепугались. Но потом я вспомнила, что ты говорил: ты сказал мне, что не надо беспокоиться. Ты всегда присматривал за мной, Ли. — Она улыбнулась, и даже несмотря на то, что ее глаза были тусклыми от усталости, мне все же стало лучше, когда я увидел это. — И я подумала, что ты, наверное, знаешь, о чем говоришь. Поэтому я не стала беспокоиться. Вместо этого я попыталась угадать, как бы поступил на моем месте ты, и я решила, что ты стал бы наблюдать и выжидать, пока не появится возможность что-нибудь сделать.

Я посмотрел на Сисси более внимательно. То, что я видел в ее глазах, было не просто усталостью; там было что-то еще — нечто вроде спокойствия и понимания. Это была уже не та девушка, с которой мы расстались в «Диалтоне». Разумеется, когда человека похищают, это может произвести с ним подобную перемену.

— И вот я стою и наблюдаю за тем, что происходит, а происходит то, что все настолько напуганы, что просто стоят на месте, болтают всякую ерунду и плачут друг у друга на плече, — продолжала она. — Должно быть, они и все время занимались этим, только раньше я не замечала, до тех пор, пока не успокоилась и не заставила себя посмотреть. Мы все просто стояли и плакали, как дети. И наши охранники, должно быть, тоже это понимали, потому что когда я поглядела на них, то увидела, что они на самом деле не обращают на нас внимания. Они все смотрели, как загоняют парней.

Правильно, вспомнил я, это мы производили основной шум — во всяком случае, некоторые из нас. Некоторые из нас еще пытались придумать способ как-то вытащить себя из этого переплета.

— Так что на самом деле все было совсем просто. — Сисси простодушно улыбнулась, и на этот момент снова стала моей девочкой-кузиной. — Я просто начала понемногу переступать и отходить назад, стараясь не очень двигать туловищем. А потом, когда я оказалась позади толпы, я просто типа выскользнула из нее. Было темно, и никто ничего не заметил. Но знаешь, Ли, я не думаю, что они были действительно так уж круты. Это мы сами так решили, потому что были слишком напуганы. Как только я начала пытаться думать как ты, выбраться было уже просто. — Она яростно стиснула меня в объятиях. — Я видела, как ты пытался отвлечь от меня их внимание, Ли. — Она уже снова плакала. — То, что ты для меня сделал — я не смогла бы сделать то же для тебя…

Она зарылась лицом в мое плечо и принялась всхлипывать, а я чувствовал себя глупейшим идиотом по эту сторону зала заседаний совета директоров. Я со всеми своими мозгами сам заработал себе добрых восемь недель рабства, а у нее хватило соображения, чтобы просто взять и уйти — и она же еще ставила это мне в заслугу?

— И вот тут-то Эдди и спас меня.

— Я поехал вслед за автобусом, — сказал Эдди, пожимая плечами. — Может быть, не самая умная вещь во вселенной, но все же… Я должен был сообразить, что там затевается, и не сообразил. Я чувствовал себя ответственным за все это, понимаете?