Клод Лалюмьер - Витпанк

— Я подумала, что мне нужно бы походить с девочками по магазинам, купить им какие-нибудь платья для церемонии, — радостно сообщила она ему. — Это такой особенный случай — я уверена, что им захочется выглядеть как можно лучше!

Лиса не захотела идти, и Гас не стал ее заставлять. Поговорив с Гасом и Лисой по телефону, моя мать сказала, что она очень гордится, что у меня хватило терпения работать с этой девочкой, и что, может быть, мне стоит следующий свой рассказ писать уже без нее.

Мы с ней пошли в магазин, и она заставила меня примерить дюжину платьев, которые, по ее мнению, подходили для такого случая. Мне они все показались отвратительными, но она в конце концов остановилась на ярко-красной блузе, под которую следовало надеть черный свитер с высоким воротом.

— Это не слишком изящно, — признала она. — Но очень стильно.

В тот вечер, когда должна была состояться церемония, мы поехали на машине в Сан-Франциско, находившийся всего лишь в часе езды от места, где мы жили. Мой отец был в деловой командировке, поэтому он не мог к нам присоединиться. Моя мать настояла, чтобы Гас и Лиса поехали вместе с нами.

На Лисе было темно-синее платье. Гас облачился в серый костюм, но с большой харлей-дэвидсоновской пряжкой на поясе, что немного утешало.

Гас не переставая говорил нам с Лисой, как у нас все замечательно получится, но мне все равно было немного не по себе. Этот рассказ был наш, только наш! А теперь моя мать думала, что он принадлежит ей. И мисс Парсонс думала, что он принадлежит ей, и я не сомневалась, что люди на конкурсе тоже будут думать, что он принадлежит им. Все были уверены, что владеют частичкой нас. Нас искромсали, расхватали на кусочки.

Нас с Лисой оставили ждать за сценой большого театра, вместе со всеми остальными детьми, которые должны были читать свои рассказы. В одном углу комнаты сидели четверо старшеклассников, делавших вид, что говорят о прочитанных книгах, но на самом деле пытавшихся доказать друг другу, насколько они умные. Дети из начальной школы были в другом углу, они должны были читать первыми. У двери сидела молодая женщина — я решила, что она, должно быть, учится в колледже. Пока я смотрела на нее, она вытащила из кармана пальто косметичку и принялась красить губы. Я подумала о том, как стильно и безупречно она выглядит. Вот такой моя мать хотела бы видеть и меня.

Несколько минут мы посидели вместе с другими, чувствуя себя неловко и глупо.

— Давай смотаемся, — тихо сказала мне Лиса.

— Что?

— Давай свалим отсюда. Все равно ничего хорошего не выйдет. Это больше не наш рассказ.

Я посмотрела на дверь.

— Но мы не можем сделать этого!

— Еще как можем! — В ее голосе послышались умоляющие нотки. — Что нам мешает? Мы же дикарки! — Она опустила взгляд на свои руки. Она больше не была Лисой. Она была Сарой, и она была несчастна. — Черт, все пошло не так!

— Это все одежда, — сказала я. — Как мы можем быть дикарками, если мы так одеты? Так просто не бывает.

— Они не хотят, чтобы мы были дикими, — печально сказала она. — У дикарок на лицах грязь.

— Или боевая раскраска, — добавила я.

В этот момент студентка колледжа поднялась со своего места и вышла в коридор, направившись к туалету. Она оставила пальто перекинутым через ручку кресла. Несколько мгновений я колебалась, затем встала.

— Пошли, — сказала я Лисе. Она вслед за мной подошла к креслу. Я быстро сунула руку в карман пальто, вытащила косметичку и пошла дальше, пока не заметила за сценой такое местечко, где никто не мог нам помешать.

Губная помада оказалась очень симпатичного оттенка красного цвета. Лиса закрыла глаза, и я разрисовала ее лоб волнистыми линиями и точками, протянула по щекам зазубренные молнии, а на подбородке нарисовала полосы. Потом мы поменялись. Прикосновение губной помады к моему лицу было прохладным и мягким. Она нарисовала мне круги на щеках и полосы на лбу, и провела длинную линию вдоль носа. Я расплела волосы — мать дома заплела мне аккуратные тугие косички. Волосы разметались вокруг моего лица облаком мелких кудряшек.

— Ну, теперь мы готовы, — сказала Лиса. Она опять ухмылялась.

Ученики начальной школы сошли со сцены, и женщина-ведущая объявила наши имена. В тот же момент я схватила Лису за руку и мы вместе пошли к микрофону. Женщина, стоявшая на подиуме, смотрела на нас во все глаза — но я не колебалась. Я взяла из ее руки микрофон и некоторое время просто стояла, глядя на аудиторию. Потом я произнесла первую строчку рассказа, которую выучила много месяцев тому назад: