Андрей Панов - Алтарь

— Да я украл, я! — вскричал Иван. — Но не по воле по своей: заставили меня! Черти заставили! Говорил я тебе: подбираются они ко мне, подходють, окаянные! Вот и явилися вчера…

— Что, — удивился Поликарп, — прямо так и явились?

— Да. Сижу я, значить, вчера дома. Вдруг вижу: дверь открывается и входють…

— Пил, небось?

— Да так — паллитру всего. Делов-то? Значится, смотрю: мужика два входють. Вроде обычные мужики. Только в чёрном оба, кучерявые такие и с бородами… Чувствую, точно, по мою душеньку явилися… Пригляделся я, а у одного из кудрей рожки виднеются! Ну всё, думаю: черти добралися! И улыбаются оба стоять… Весело им, тудыть твою в корягу! Я — давай крестом их осенять, а им хоть бы хны: стоять, хохочуть… Тут-то я и понял, что конец мой близок. Упал на пол, под кровать было кинулся, да не пролез туды. Я — под стол, а они уж у стола сидять. Я им тоды с полу прям и кричу: «Смилуйтесь, отцы! Оставьте на свете белом жить!». А они и говорять: «Жить хочешь, грешник? Чё ж тебе в жисти надобно?». Мне, значить… Я и говорю: «Жить хочу, жисть видеть». «Пить ты хочешь, собака!». Это они мне, значить, кричать… Говорю: «Грешен я, отцы. Но коль жить буду, брошу энто поганое занятье. Ей богу, брошу!». Они и отвечають: «Ладно. Сослужи службу, тады жить оставим». «Что хотите», — говорю, — «сделаю, только с собой не забирайте». Тут-то они корову захарову и помянули…

— Интересно ты говоришь, Иван, — сказал Поликарп, а сам подумал: «Лечить его надобно. Горячка, видать, белая уже. Как не понял я, когда про звезду свою он толковал. Ведь начало только было. А это уже конец…». — А зачем им корова-то нужна была?

— Почём я знаю? — буркнул Иван. — И спрашивать не стал — жисть дороже.

— Так… И куда ж ты её дел-то, корову?

— Черти сказали в лесок отвесть. Где берёзки. И там к дереву привязать, а они уж потом заберуть.

— Отвёл?

— А то как же? Всё, как велено, сделал: отвёл, привязал и убёг куда дальше…

— Так. Сейчас пойдем, деревце то отыщем — покажешь мне его…

— Не-не, Евграфыч! — замахал руками Иван. — И не проси. Не пойду я туды — боюсь я. Чертей энтих боюсь: вернутся ведь…

— Не вернутся. Это я тебе обещаю.

Иван нахмурился:

— Обмозговать надобно, Поликарп.

— Что тут мозговать? — повысил голос бородач, вставая на ноги. — Аль в тюрьму захотел?

— Не, Евграфыч! Только не туда!.. Хорошо. Идём.

Корову они нашли быстро. Та стояла привязанной к стволу берёзы и мирно щипала траву.

— Вот она родимая! — вскричал Иван радостно. — Не забрали сволочи, едрить их!

— Некому было забирать, — сказал Поликарп. — Почудились тебе черти, Ваня. Да, почудились. Пьёшь ты много…

— Да ну что ты, Поликарп? — начал было Иван.

— Не спорь, — оборвал его бородач. — Лечиться тебе надо. К врачу ехать… Но об этом после. Отвязывай корову и иди домой. Я ж к Захару пойду, верну пропажу.

— А что ж я-то? — испуганно спросил Иван.

— Не бойся — о тебе не скажу Захару. Иди спокойно. Я зайду к тебе после.

Иван отвязал корову и побрёл в село.

— И чтоб не пил мне, — крикнул вдогонку Поликарп.

Поликарп проснулся с рассветом. Сел на кровати, потянулся, затем надел штаны и вышел на крыльцо. На небе не было ни облачка, и восходящее солнце ярко освещало деревенские просторы.

«Жарко сегодня будет», — подумал Поликарп, приглаживая всклокоченную после сна бороду. — «Ну да ничего. Не помеха».

Он вытянул ведро воды из колодца, с удовольствием окатил себя ледяным потоком, вытерся и, сев на бревно, начал набивать трубку. Из дома вышел Серый и, остановившись на крыльце, начал принюхиваться к новому утру. Между его лапами проскочил суслик, — уже без бинтовой повязки, — и, подбежав к Поликарпу, вспрыгнул ему на колени.

— Ну что, дружок, — усмехнулся бородач, погладив зверька. — Выздоровел ты уже. Пора тебе в лес обратно отправляться. Вот поедем сегодня с Ваней в город, по пути и тебя домой отнесём…

Поликарп подпалил трубку и тут заметил вывернувшего из-за угла Ивана с сумкой в руке. Одет он был, как подобает для выезда в город: чистая рубаха, коричневый костюм и туфли. Когда Иван подошёл ближе, Поликарп заметил ему:

— Ну и принарядился ты, Ваня.

— А как же, — засмущался тот. — В область всё ж еду. Вот, — он вытянул вперёд левую руку, — даже часы старые в шкафу отыскал. Как человек поеду. Не мог же я в старом, перед доктором-то!

— Молодец, Ваня, — похвалил Поликарп. — Только рано ты что-то: я не завтракал ещё.

— Да я тут… вот… покумекал… у меня-то дома шаром покати…