Наталия Ипатова - Рваная грелка-2

Как я тут очутился, я связанно вспомнить не могу. История банальная осень, вечер, холодно до жути, я возвращаюсь вечером из гостей. Днем было тепло, я был в легкой курточке. Долго стоял на остановке, но автобусов не было. Потом плюнул на все, и что бы не замерзнуть, отправился к метро пешком. Как под порывами ветра перебирался через какую-то траншею, пытаясь разглядеть настил в полутьме — это я еще помню. Дальше — чистая медицинская палата. Я лежу, мне очень неудобно, но где — вспомнить не могу. По моему — везде. Долго лежал. Ни о чем не думаю, смотрю — потолок. Потом встал. Ни одной живой души. Одни киберы ездят. Я к ним отнесся как-то очень спокойно. Это я потом узнал, что меня держали на морфии. Почти неделю. Они, бедные, запрограммированы так, что без чего-нибудь подобного пациент, если он без сознания, и копыта может отбросить. Зато это помогло перенести мне шок от увиденного. Ну, на последствия ядерного взрыва это похоже все же не было. Но на последствия мамаевого нашествия — очень. Изменился сам дизайн города. Если вы помните Москву пятидесятых и сравните ее с Москвой восьмидесятых — вы меня поймете. Здесь изменения были еще больше — ведь прошло пятьдесят лет! От той цивилизации, которую я помнил ничего. Другие дома, другая планировка улиц, другие прохожие и проезжие, и вдруг — навстречу идет девушка. Наверное, у меня был ОЧЕНЬ обалделый вид. Но девушка в легком цветастом платьице, такая по-домашнему привычная вдруг прыснула в ладошку. Первая и единственная, кто всерьез обратила на меня внимание. И кто пригласил меня к себе домой, как только услышала растерянное «Дааа… До дому я сегодня не доберусь».

И началось мое путешествие в неведомое. Мир рушился и возрождался по пять-десять раз на дню. Я восклицал «Невозможно!», но реальность тыкала меня носом в свое г. Добилась только того, что я перестал восклицать вслух. Есть цивилизация. Люди разумные, говорят, на работу ходят, по магазинам, по бабам, даже в театры. И все — сплошь наркоманы. Все. Наркотики не введены в ранг культа, они просто есть, как воздух, колбаса и клопы с комарами. И эта цивилизация не имеет цели. Я не знаю, какую цель имела наша цивилизация, я задумался только сейчас, и уточнить не у кого. Но мы мечтали о покорении целины, полетах в космос и «длинном рубле». Эти ни о чем не мечтают, даже следующая доза им обеспеченна государством. Теперь о государстве. Оно номинально есть. В него даже проводятся выборы. Зачем — Несса не знает. Но на выборы ходит. Она искренне считает, что государство следит за исправностью киберов. И это при том, что всем абсолютно все равно, как ты живешь. Или как не живешь. И при этом есть общественные службы — больницы, детсады, службы по воспитанию (школа-ясли), морги, дворники и почтальоны. Я за месяц видел, как Несса трижды получала письма, и одно написала и отправила. Все письма — калька. «Дорогая, поздравляем тебя с самой дорогой шубой. Да хранит Ааллах ее белую шерсть. Твой Д.» Несса их внимательно читает, потом отправляет в мусор. Что очень логично. Телевизор — редкость, хотя и не дефицит. Просто не нужен. По нему (у знакомых видел!!!) передают новости, сводки погоды, художественные фильмы (очень редко, к сожалению) и даже мультики. Несса против телевизора — говорит «зараза, хуже героина». Все не настоящее. Игрушечное. И в то же время — реальность. Об дверь стукнешься — больно. На Нессу смотришь — приятно. Унитаз засорился — противно. Прочистили — нормально. Но часто хочется повеситься.

— Послушай, я тебе понимаю — Несса пеленает младенца, а я любуюсь ее стройной фигуркой — ты все-таки привык к своему образу жизни. Но что тебе с той жизни достается? Да, живешь ты втрое против нашего — это ты сколько поколений сможешь увидеть?

— Пять.

Я нормальный мужик, и я больше смотрю на нижнюю часть ее талии, чем на то, что она делает.

— Как пять? — Несса даже остановилась на секунду. — Это что, получается, что ты больше ста лет жить будешь?

— Нет, я то проживу, дай Господи, шестьдесят. Но поколений увижу пять.

— Так не бывает — Несса рассмеялась и вернулась к младенцу — я точно помню, шестьдесят делить на двадцать — будет три!

— Да, но когда твой сын заведет ребенка, ему будет десять, одиннадцать лет. Его сын — тоже самое. Так что за 40 лет я увижу пять поколений.

Несса закончила упаковку младенца, и мы собираемся гулять.

— Мой сын не будет заводить ребенка! К счастью для него.

— То есть?

— Рожают женщины!

— Ну и что? Мужики им иногда помогают.