Энтони Берджесс: Сумасшедшее семя

— Забастовка на Национальных Заводах синтемола продолжается. Рабочие не откликаются на призывы вернуться к работе. Руководители забастовки не желают идти на компромисс, требуя повышения платы до одной кроны трех таннеров в день. Докеры в Саутгемптоне в качестве жеста поддержки бастующих отказываются разгружать импортный синтемол.

Беатрис-Джоанна перевела стрелку на Женскую Волну. Настоящий женский голос с резким уксусным энтузиазмом рассказывал о дальнейшем сокращении линии бюста. Она его выключила. Нервы все так же плясали, череп по-прежнему содрогался от неустанного биения молота. Она разделась, вымылась в тазике, именуемом ванной. Обсыпала тело простой белой пудрой без запаха, надела халат, сотканный из какого-то нового полимерного синтетического амида с длинной формулой. Потом подошла к стенной панели с кнопками и переключателями, велев паре металлических рук осторожно опустить из выемки в потолке пластиковый шкафчик. Открыла его, вытряхнула из коричневого пузырька две таблетки. Запила их водой из бумажного стаканчика, выбросила пустой стаканчик в дыру в стене. Он отправился в путешествие с конечной целью назначения в подвальной топке. А потом стала ждать.

Дерек запаздывал. Нетерпение нарастало. Нервы натянулись, застыли, в голове стучало. Возникали предчувствия смерти, верной гибели; потом она сказала себе, притянув здравый смысл, как какую-то чужеродную металлическую конструкцию, что все эти предчувствия — просто последствия уже прошедших и необратимых событий. Приняла еще две таблетки, отправив очередной стаканчик распадаться в огне на атомы. Потом, наконец, раздался стук в дверь.

Тристрам стукнул в дверь секретарши ректора, сказал, что его зовут Фокс и что ректор хотел его видеть. Заиграли нажатые кнопки; над дверными косяками вспыхивали огоньки; Тристраму предложили войти.

— Входите, братец Лис [8] Фамилия Тристрама Фокс (Foxe) звучит так же, как «лис» (fox), хотя пишется чуть иначе. , — прокричал Джослин. Он сам, пожалуй, смахивал на лиса; конечно, не на францисканца. Лысый, дерганый, получил хорошую степень в университете Пасадины. Впрочем, сам был из Саттона, Западная Вирджиния, и хотя был по-лисьи слишком скромен, чтоб об этом особенно упоминать, состоял в близком родстве с Верховным Комиссаром Североамериканских территорий. Должность ректора тем не менее получил исключительно по заслугам. По заслугам и благодаря абсолютно безупречной жизни без секса.

— Садитесь, братец Лис, — сказал Джослин. — Садитесь прямо тут. Хотите кофа? — И гостеприимно потянулся к розетке с таблетками кофеина на промокашке. Тристрам с улыбкой покачал головой. — Воодушевляет, когда это требуется больше всего, — сказал Джослин, приняв две. Потом сел за стол. Морской дневной свет поблескивал на длинном носу, на синеватом подбородке, высвечивал большой подвижный рот, преждевременно сморщенное лицо. — Я прослушивал ваш урок, — сказал он, кивая сперва на панель коммутатора на белой стене, а потом на встроенный в потолок микрофон. — Полагаете, много парнишки усвоили из всего этого?

— Им и не надо слишком много усваивать, — сказал Тристрам. — Знаете, просто общее представление. Это входит в программу, однако на экзаменах никогда не всплывает.

— Угу, угу, наверно. — Джослина это на самом деле не интересовало. Он тронул пальцами досье в серой обложке, досье Тристрама: Тристрам видел на обложке «ФОКС» вверх ногами. — Бедный старина Ньюик, — сказал Джослин. — Он был вполне хорош. А теперь это фосфорный ангидрид где-то в Западной Провинции. Но, по-моему, душа его бродит по-прежнему, — неопределенно сказал он. А потом быстро добавил: — Здесь, в школе, я имею в виду.

— Да-да, разумеется. В школе.

— Угу. Ну, — сказал Джослин, — а вы все стояли в очереди, чтоб занять его место. Я прочитал нынче ваше досье от корки до корки… — Стояли. Тристрам проглотил изумленный комок. Стояли, сказал он, стояли. — Солидная книга.

Вы тут весьма хорошо поработали, вижу. И в департаменте старший. Вам бы попросту следовало автоматически занять это место.

Он откинулся назад, сомкнул кончики больших пальцев, потом все пальцы — мизинцы, безымянные, средние, указательные — коснулись копчиком кончика. Сам тем временем передернулся.

— Вы ведь понимаете, — сказал он, — что вакансии заполняю не я. Это дело Совета. Я могу только рекомендовать. Да, рекомендовать. Ну, звучит дико, знаю, только в наши дни человек получает работу не по достойной квалификации. Нет. Дело не в том, сколько у него степеней или хорошо ли он делает дело. Вопрос — употреблю этот термин в самом общем смысле — в его семейной истории. Угу.