Андрей Лазарчук - На самом деле Дон Жуан был…

Вопреки распространенному мнению, испанцы в то время, даже под чудовищным моральным давлением католической церкви, вовсе не были такими ханжами, какими представляют их литературные источники. Представьте себе ситуацию перманентной гражданской войны: король далеко, Бог высоко, а до ближайшего попа — сто верст по бездорожью. Так что ж теперь, и не?.. Как-то выкручивались испанцы. Не вымерли.

Та же свобода нравов царила и в верхних слоях атмосферы — то бишь в окрестностях Вальялолида. Больше всего это заставляло нервничать одного человека: королеву Изабеллу. Бедняжка получила полноценное монастырское воспитание. А поскольку муж ее Фердинанд и его закадычный друг дон Хуан были неразлучны в своих эскападах, королева задалась целью во что бы то ни стало женить охальника. С шестого или седьмого раза — удалось.

Жертвой королевской затеи стала воспитанница того же монастыря, тихая милая девочка из хорошей, но обедневшей семьи. Звали ее Эльвира де Охеда. В полуобморочном состоянии она была извлечена из монастыря и так удивила нашего героя своей миловидностью и скромностью, что он рассыпался в неосторожных комплиментах. Августейшая Изабелла, завзятая интриганка, немедленно перетолковала все по-своему и, не дав молодым людям даже мяукнуть в знак возражения, запихала их под венец. Сыграл свою неприглядную роль и дон Хименес, к тому времени превратившийся в пересохшего грифа, — именно он совершил обряд венчания. Возможно, это была его месть за мулету, некогда вонзенную воспитанником в филейную часть наставника…

Первая, а за ней вторая, третья…дцатая брачные ночи прошли в богословских беседах. Именно так, по представлениям Эльвиры, и должна была выглядеть идеальная супружеская жизнь. Дон Хуан ее детских заблуждений не разделял, однако проявлял понимание и недюжинное терпение. Его дипломатический талант впервые не привел к успеху, но не драться же с ней было! Гранд ретировался с поля боя и с удвоенной энергией принялся исправлять страшный вред, нанесенный организму долгим и мучительным воздержанием.

Дамы пришли в восторг.

Королева была крайне недовольна.

Донна Эльвира молилась.

Фердинанд в честь возвращения друга к нормальной жизни проставился в пяти крупнейших кабаках Севильи (в «Юной девственнице» до сих пор сохранилась памятная грабовая табличка, рассказывающая о сем замечательном событии).

А войны как назло не было!

Поэтому, чуть придя в себя, дон Хуан предпринял путешествие в Турцию с дипломатической миссией. Неизвестно, чем он занимался на самом деле, но вернулся с ценнейшим грузом — морской картой адмирала Пири. Уникальной картой, надо сказать: на ней за бескрайним Океаном были обозначены неизвестные земли. И называться бы Америке Маранией или Хуанией, да вот подвернулся — опять же в кабаке — заезжий генуэзский купец, игравший в карты еще лучше, чем дон Хуан. Фатальное невезение в игре немедленно привело к фантастической удаче в любви: дон Хуан встретил наконец свою Беатриче (кстати, так ее и звали)! Молодая жена старого флорентийского дожа не побоялась ни зудения шпанских кумушек, ни многоэтажных проклятий отца Хименеса. (А уж как вопил отец Хименес потом — спускаясь с лестницы не совсем привычным для себя способом!..)

Стоит ли говорить, что дона Хуана и генуэзского путешественника связали дружеские узы, скрепленные подарком на счастье — той самой морской картой. Преисполненный благодарности за знакомство с Беатриче дон Хуан даже устроил своему новому другу встречу со старым — королем Фердинандом. О чем они говорили — дону Хуану было уже не интересно. Он и Беатриче неделями не покидали своей загородной резиденции, предаваясь любовным утехам, гуляя в саду и сочиняя фривольные рифмованные ответы на злобные письма отца Хименеса.

Подавал Тенорио и на развод, и неоднократно. И так же неоднократно получал суровые отповеди и категорические отказы.

Донна Эльвира каждый раз вздыхала с облегчением.

Королева была крайне недовольна.

Фердинанд пил, как простой звонарь церкви святого Варфоломея.

Дамы страшно завидовали.

Всех родившихся у Беатриче детей, одного за другим, признал своими старый дож. Их было семеро — четыре мальчика и три девочки.

На тринадцатый год совместной жизни, когда восторги влюбленной пары наконец-то чуть поутихли, генуэзский мечтатель снарядил-таки экспедицию на запад и уплыл. Дон Хуан сопровождал его до Канарских островов. А дальше — просто не смог.