Сергей Солдатов: Клан Рысей 1–4

— Ну ты сильна! — Восхитился Маркус. — Перебить почти всю банду камнями, что‑то мне не верится. Ладно, потом договорим. Светает уже, что с оставшимися делать будем? Нужно их либо добить, либо в плен захватить, пока не опомнились. Могут убежать, когда узнают, что их всего четверо осталось, а отпускать такую мразь не хотелось бы.

— Одного я точно успею снять из лука. В лицо попаду. Постараюсь двоих, но это вряд ли, они же не дураки, точно схорониться успеют — бормотал Питер, прикидывая, с кого начать.

— Трое, это уже не так страшно — успокоился Маркус. — Мы их с Олафом живыми возьмем и патрулю сдадим, хоть узнаем, кто это так безобразничает. Пойду его тихонько будить. Очень он с копьем силен, один с тремя сладит, копейщиком в первой шеренге сержантом в наемниках ходил когда‑то. Да и я не слабый, и с мечем, и с топором.

Маркус отошел к спящим, а студент приготовил стрелы. У него тоже нашлись несколько, с наконечниками против доспехов, правда обычные, стальные, не Гиномьи. Но с такого расстояния, из его лука могут пробить кольчугу, если повезет и доспех не Гиномий. Так что, расчет на одного и еще одного ранить.

Маркус и Олаф, уже заняли позиция у выхода из заграждения, как можно ближе к противнику и подали сигнал. Затем, они двинулись к костру короткими перебежками, используя каждую ложбинку для укрытия и наконец замерли, ожидая выстрел. Питер поднял лук, тщательно прицелился и пустил стрелу в того, кто сидел у костра лицом к нему.

Судя по тому, что разбойник упал прямо в костер и не попытался вылезти из него, стрела попала в цель. Остальные вскочили, один из них оглушительно засвистел. Вероятно, таким образом, часовые в банде объявляли тревогу и будили спящих. Почти сразу студент снова выстрелил, но на этот раз результат оказался гораздо хуже. Все трое уже успели опустить забрала шлемов так, что стрела рикошетом отскочила в костер и никого даже не поцарапала. Схватка завязалась, в худшем соотношении нападающих к обороняющимся, чем предполагалось.

— Стой, вернись — закричал студент, видя, как Илика, с голыми руками, бросилась на помощь дерущимся.

Девочка на удивление быстро добежала до места схватки. Питер и половины расстояния не успел пробежать, а она уже бросилась под ноги одному из бандитов, после чего тот сразу же упал. Не теряя времени Маркус переключился на одного из тех, кто наседал на Олафа с его копьем, уравняв тем самым силы. Подоспевший студент навалился на упавшего и держал его с Иликой, пока мужчины не справились с остальным.

В итоге, все трое бандитов были связаны, Олаф слегка ранен, но как он сказал, на такие раны в их отряде наемников никто не обращал внимания. Студент все же осмотрел рану и помазал ее какой‑то зеленой жидкостью, которая нашлась у него в сумке.

— Можно я твой лук посмотрю? — Спросила Илика у Питера. — Никогда такой не видела. У нас в деревни были луки у всех, даже арбалеты у некоторых, но твой такой красивый и стреляет так здорово.

Она казалась совсем не уставшей. Как будто не было двух дней погони за бандитами, бессонной ночи, метания камней без единой ошибки попадавших в намеченную цель. Маркус смотрел на нее, все больше понимая — девочка‑то очень непростая.

Молодожены тоже встали, послушали сбивчивый рассказ Олафа и Маркуса о ночных событиях и занялись костром, старались отработать свой долг бойцам хорошим завтраком и наведением порядка в обозе. Трупы убрали с глаз, обыскали и похоронили в овраге, ничем не забрасывая, зверью тоже питаться нужно.

Илика рассказывала Владусу и Милке, как она оказалась в их обозе, теперь она разомлела, и непрестанно плакала, рассказывая, что она пережила в деревне. Милка, как могла, утешала ее, сердито отгоняя мужчин с их бестактными вопросами. А затем покормила девочку, ее Киса, и уложила спать обоих, строго запретив остальным даже приближаться к ней, пока она сама не проснется. Кис прижался к девочке теплым боком, оберегая ее сон, заменяя сразу и подушку, и матрац, и одеяло.

— Бедная девочка — сказала Милка, подойдя к костру, вокруг которого уже сидели все обозники вместе с Питером.

— На ее глазах убили всю семью, отца с матерью и двух братьев. Хорошо, что она сообразила, не кинулась на этих нелюдей еще в деревне, а то бы и ее убили.

— Куда же ей теперь идти — задумчиво проговорил Олаф — у нее наверное и родня‑то вся деревенская была, а если есть кто на стороне, так она и не знает их.

— Ясное дело — сказал Маркус — У нас будет жить, сколько пожелает. Мы все у нее в долгу теперь до конца жизни. Деревню сожженную все помните? Догадываетесь, что с нами стало, если бы не она.