Сергей Челяев - Две ноты на двоих

А Пол задумчиво оглядывал зал, силясь нащупать какую-то новую ниточку жизни, которую он только что ощутил. Ему вдруг показалось, что эта ниточка могла связать его с чем-то истинным. Точно судьба заново давала ему шанс открыть будущее и не печалиться о прошлом.

Но время уже истекало, он чувствовал это. И тогда Пол обернулся к Леону, пристально посмотрел в его глаза — все-таки до чего же парень похож на Джона! — и спросил:

— Сколько нужно нот, чтобы снова сделать такое?

Позади веселился зал, хиппаны братались со скрипачами, а «Харисон» теперь что-то горячо и увлеченно втолковывал Руслану.

— Настоящий шлягер? — кивнул Леон.

— Точно!

Они смотрели друг на друга — два мира, два языка, две гитары. Тем и интересны друг другу, тем и нужны.

— Ты ведь уже сам показал, — улыбнулся Леон.

— Я? — брови этого парня полезли вверх, и это было уже абсолютно, стопроцентно знакомо и узнаваемо. — Где? Когда?

— Когда сделал вот это.

Леон поднял Victory, и вокруг взметнулись десятки ответных растопыренных «коз».

— Файв? Пять нот? — уточнил Пол.

— Не пять. Достаточно двух, — покачал головой парень, похожий на Джона. И поочередно загнул пальцы своей «козы».

— Первая — ля? — предположил Пол.

— Ага, — кивнул Леон. Его глаза смеялись, но лицо оставалось серьезным.

— А вторая?

— …! — ответил Леон. Но в этот миг рядом с ними громко заорали, захлопали кому-то, и Пол не расслышал ни звука.

— Вторую? — потребовал он.

—…!! — крикнул в ответ Леон. И опять его голос потонул в шуме и гвалте, стоявшем вокруг. Тогда Пол, шестым чувством понимая, что его время уходит окончательно, быстро протянул парню медиатор — все, что у него было в карманах.

— Напиши!

Леон, которому тоже передалась спешка незнакомца, схватил с пустого пюпитра — на что рокеру ноты? — карандаш и быстро написал на медиаторе что-то.

Пол посмотрел на медиатор, затем на Леона.

Тот улыбался.

И Пол улыбнулся в ответ.

— Я понял. Да. Теперь я понял.

Порывисто схватил Леона за руку и быстро вложил в его ладонь медиатор.

— Это тебе. Может, еще встретимся.

И быстро побежал из зала. Он чувствовал, как истекают его последние секунды здесь и сейчас, и начинаются новые. Совсем другие.

— Scra… Scra…

— Господи, он, кажется, приходит в себя…

Пол открыл глаза.

Слева поблескивала пара синхронизированных магнитофонов Studer J-37 на 4 дорожки — в «Сержанте» на них Мартин сделал первую в истории многодорожечную запись. Справа — больничная тумбочка с белоснежным махровым полотенцем и что-то похожее на капельницу. Две разных стороны двух разных судеб. Предстояло выбрать одну из них. Просто выбрать.

Он медленно повернул голову влево. И услышав первую ноту, одну из двух, попытался ее пропеть. Но из горла пока что вырвались только хрип и шипение, как из старой церковной фисгармонии.

— Scra… Scra…

— Что он говорит?

— Scrambled egg… how I love… a scramled egg…

— Что? — прошептал склонившийся над ним очень бледный человек с усталыми, потухшими глазами за стеклами очков, водруженных на длинный, по-птичьи хищный нос.

Пол слабо улыбнулся, и слова вдруг сами полились из него.

— Два яйца! Я люблю тебя, яичница!!

— О, боже! Это по-каковски?

На него со страхом смотрели огромные, округлившиеся глаза Ринго.

— Думаю, это чешский, — авторитетно изрек Джордж, и Ринго посмотрел на него с большим уважением.

— Ля… — прошептал Пол. — Первая — ля!

Ринго снова вопросительно взглянул на Джорджа.

— По-моему, это чешское ругательство. Или русское, — неуверенно добавил он. — Хотя очень смахивает просто на ноту «ля».

— Ля? С чего бы ему говорить «ля»? — нахмурился добрый Ринго.

— Вот и я думаю, с чего, — кивнул Джордж. — Наверное, это все-таки по-русски. Очень музыкальный язык, оказывается. В нем повсюду слышатся ноты.

Позади Брайан Эпштейн тихо беседовал с Билли Ширзом, победителем конкурса двойников Пола. На самом же деле это был актер Уильям Кэмпбелл, который в гриме казался практически неотличим от автора «Yesterday». Из-за чего и возникла путаница в его контракте, который теперь, с возвращением Пола, горел синим пламенем. И Брайан все чаще хмурился, листая страницы соглашения и мрачно косясь на Билли. А тот с любопытством глазел на Пола, полулежавшего в деревянном кресле-качалке в центре студии.

Пол поймал взгляд актера и подмигнул ему.

— А вторая… — доверительно сообщил он Ширзу. — Вторая — это нота…

«Спи, парень!» — осторожно прикрыл ему рот жесткой, хотя и прозрачной ладонью сержант Перец. Он как всегда возник из ниоткуда, невидимый никем кроме Пола, но оттого не перестающий существовать почти наяву.