Татьяна Мудрая - Девятое имя Кардинены

«А ведь это их прирученная Оддисена, — подумал Стагир. — Страшно впасть в руки Бога Живого, говорил брат; с какой стати это влезло в мои мозги сейчас?»

Головная часть стратенов-«броненосцев» дошла до Кардинены. Цепь раздвоилась: воины повернулись лицом друг к другу и оттеснили людскую массу щитами, образовав неширокий проход.

— Ну, господа послы, идемте.

— Погоди. А я? — Нойи отделился от косяка. — Раз я тебе друг, мое место рядом с тобой, а не с этими гребаными перевертышами. Бери и меня, что ли.

— Уж придется — после того, как ты сейчас от души высказался.

Их четверых вывели во внутренний двор, загородили поднятыми кверху щитами. Необходимость в этом была: из верхних окон заговорил снайпер, сталь со звоном отрикошетировала. Один из рыцарей дал туда залп из ракетомета. Сами они казались неуязвимыми.

— Держим Дворец полчаса, дольше не выйдет, — глухо предупредил старший доман. — И то мы стянули сюда почти всех городских братьев.

Все расселись по седлам: Кардинене подвели ее черного Бахра. Предводитель самолично располосовал ей кинжалом юбку до колена.

— О мое новое платье, я его первый раз надела! — продекламировала она с комическим надрывом. — Как один экс-ефрейтор свои парадные брюки.

Проскочили сквозь внешние ворота и карьером помчались по узким улицам, разбрасывая в стороны пешеходов, исполненных благоговейного ужаса.

Уже за городом Нойи посокрушался:

— Щиты у вас что надо, только личный военный броневичок был бы надежнее.

— Нельзя, — серьезно ответил доман, сдирая шлем с чернокудрявой головы. — И в город незаметно не введешь, и на штурм Дворца не погонишь. Мы думали прихватить банковский, но они по горло заняты, выручку в вечернее время развозят. А лошадь — дело здесь привычное. Даже наши панцири кое-кто на балу с пьяных глаз за маскарадные костюмы принял.

Отряд шел уже по грунтовой дороге сквозь влажные луга. Цивилизацию тут как ножом отрезало.

— Вот и конец легальному сотрудничеству, — рассуждал доман, чуть запыхавшись от быстрой езды. — И здесь, и в горах, где двоевластие. Ну и пошло оно в бесу. Куда теперь, ина Кардинена?

— Прихватим Кертсера — и пробиваемся к горам. Он моих домашних как раз в Эрк вывозил из нашего имения.

— Из Ано-А? Помню, — сказал Таир-шах. — Жалко, пожгут его теперь.

— Не посмеют. Что ни говори, а на нем печать Оддисены. Пограбят под сурдинку — это да.

— Ина, так мы все как есть нынче вне закона? — спросил Нойи.

— Нет, — она, смеясь, тряхнула вконец рассыпавшейся прической. — Это они вне закона.

«Они» — было всё народное государство Эдинер.

Эдинские стратены довезли эроских послов, Танеиду и Друга до границы и повернули назад. Впрочем, отряда Керта хватило бы против любой банды, если бы на горном юге они еще оставались. Днем шли без опаски, вечерами разбивали лагерь в укромных местах, обходя селения стороной — не из опасений, из деликатности: слово «гость» слишком ко многому обязывало горцев, а гостями наши эдинцы были бы незваными.

В осенних горах поспели дикие груши, падали под копыта коням; лещина топорщила свои тройчатки над головами всадников. Та-Эль (ее из соображений приличия и удобства давно уже переодели в штаны) то и дело приподнималась и рвала орехи, давила в горсти: один себе, один Бахру.

— Мир на земле и в человеках благоволение, — счастливо зажмурился Нойи, подставляя лицо солнышку. — Во всяком случае, в тех человеках, которые сами по себе суть люди благоволения.

— Да, но «завтра перед полднем забушует буря, какой еще не видывала Шотландия», — задумчиво процитировала она кельтское предание. — Стоит нам дойти до Вечного Города, где с неких пор хозяйничает Оддисена. Уж там-то Марэма и иже с ним не любят. А здесь не слишком обожают как нас, так и вас, Таир-шах.

Он ехал то в середине отряда, для личной безопасности, то бок о бок с нею.

— Я понимаю, ина моя. Нам приходится, как вы говорите, не делать лишних телодвижений и не нарушать горского закона в совокупности с нашим шариатом, — кивнул Таир. — Сами горцы изредка охотятся с ружьем без собаки или беркута, тем более есть среди них и христиане, а чужакам нельзя.

— И еще. Стагир-хан, я не знаю, как блюдут порядок в Эро ваши подчиненные, но у Денгиля…

— Я слышал о Денгиле, женщина, — вдруг оборвал он ее.

На одном из привалов после довольно скудного и по преимуществу постного обеда (местные не любили торговать) разговор возобновился.