Надя Яр - Корона

— Тета, к нам летят гости, — сказала Окойе. — Два парусника.

Ослепительная звезда Нова висела над кораблём и над окоёмом планеты. Мутно-красные и голубые лучи низвергались из белого сердца света, падали в синюю полосу атмосферы и превращали в зеркало океан. Видимо, парусники недавно отчалили от орбитального города Вавилон-7. Они плавно шли к кораблю, словно две величавые птицы. Их зеркальные паруса казались негнущимися листами металла.

Ком ожил, и Тета принял сигнал.

— Они хотят на борт, — сказал он, нахмурясь. Это выглядело странно, потому что Тета был андроидом и обладал распространённой у антропоморфных AI внешностью бледного манекена.

— Кто — они?

Тета обычно не сообщал информации, которой у него не запросили. Это была одна из черт, отличавших его от человека. Окойе знала, что андроид не пытается нарочно злить людей, но всё равно частенько на него сердилась. Тета, как всегда в таких случаях, проигнорировал её тон.

— По-видимому, сыновья президента.

— Президента консорциума?

На носу парусника блеснул сигель. В вертикальный алый прямоугольник был вписан серебристый орёл.

— Президента Патрии, — и Тета вывел связь на монитор.

— Открывайте ангар, — потребовал задорный юный голос. С экрана глянули ясные серые глаза. Сверкнула улыбка.

— Мы полетим с вами к солнцу, — сказал Джонни Конгрэйв, наследник и старший сын патрианского президента.

Исследовательский корабль «Рума» изучал подпространственные аномалии, которыми, словно рядами копий, ощетинилась капризная звезда Нова. Экипаж «Румы» состоял из двух живых существ: астрофизика Окойе Ньяндеми и Теты, её старшего коллеги. Андроид с его нанопластиковым телом и кваркокристаллическим мозгом мог быть назван живым только с определёнными оговорками, но это не мешало ему быть полноправным гражданином Вавилона и капитаном корабля. Будучи AI, Тета знал о планете Патрия очень много, однако интересовался ею лишь в той степени, какая была необходима для работы. Окойе, наоборот, была заворожена старой, утерянной и недавно заново открытой американской колонией, но работа на «Руме» не оставляла ей времени посетить Патрию или даже как следует о ней почитать.

Президента Патрии они, конечно, знали по сети. Получив от Теты «добро», лодка Джонни-младшего, «Лида», взмахнула сверкающим крылом, сложила его и быстро втянула внутрь. «Лида» была прекрасна. Вторая лодка неторопливо проделала то же. Она была скромнее и держалась с большим достоинством. Парусники на глазах превратились из райских птиц в компактные лодочки и юркнули в открытый ангар.

Когда Окойе вышла из лифта, чтобы приветствовать гостей, мальчишки уже успели припарковать и покинуть яхты. Они о чём-то говорили, стоя лицом к лицу. Увидев Окойе на краю посадочного поля, Джонни радужно улыбнулся, приветственно взмахнул рукой, хлопнул брата по спине и направился к вавилонянке. Он был на голову выше Окойе. Ослепительно белые джинсы были заправлены в чёрные сапоги, на белоснежной тунике красовался отцовский сигель, а в ножнах за спиной — традиционное оружие нобилей Патрии, сидайская сабля. Джонни сам был как красивый клинок — стройный, отлично выкованный и наверняка смертоносный.

— Джон Конгрэйв, — чуть помедлив, он протянул Окойе руку. Он знает, как правильно приветствовать вавилонских женщин, отметила она. На сильной ладони юноши чувствовались мозоли. От сабли?

— Здравствуйте. Я Окойе Ньяндеми…

Джонни оторопело улыбался, глядя на неё сверху вниз. Он был чем-то удивлён и безуспешно пытался это скрыть. Окойе осторожно высвободила руку, и он опять помедлил, отпуская.

— Кит, — тихо сказал его брат. Он не протянул руки, только едва заметно кивнул головой и тут же спрятал глаза, будто бы в них жил хорёк и Кит не хотел, чтобы его видели.

С первого взгляда сыновей патрианского президента можно было принять за близнецов. Со второго наблюдатель замечал прежде всего различия. Джонни, первенец Конгрэйва и его жены Лоры, казался юной, невинной, новенькой копией отца. Как будто патрианские боги, не мудрствуя лукаво, сотворили его по тому же чертежу, и теперь на планете жили два издания одного и того же человека. Если считать Кита, то три.

Братья были одного роста, и разница в возрасте между ними была незаметна.