Михаил Бочкарёв - Лунный синдром (сборник)

За последнюю неделю Вахтанг встретил столько завистливых взглядов из-за стёкол соседних колымаг в свой адрес, сколько не встречал, пожалуй, за всю свою жизнь.

Вахтанг, в очередной раз замечая тоскливо-подавленный взгляд, делал надменное лицо, и, трогаясь с места со скоростью сто двадцать километров в час, уносился ракетой вдаль, оставляя позади оскорблённых и униженных попутчиков.

Но была у Вахтанга одна серьёзная фобия. Он безумно боялся инспекторов ДПС. Боялся животным страхом, как юркий суслик боится проворной змеи, как одинокое дерево в поле боится разящего меча молнии. И объяснить самому себе этот страх он не мог. Все документы были у него в порядке, правил он почти не нарушал, был водителем аккуратным и внимательным, за рулём никогда не позволял себе выпить даже пива, но всё равно, едва на горизонте начинал маячить постовой, едва в зеркале заднего вида вырисовывалась бело-голубая патрульная машина, Вахтанга охватывал страх, пульс учащался, и мысли в голове начинали путаться и метаться, как суматошные куры, застигнутые в курятнике стаей лисиц. И инспектора, будучи в силу профессии людьми чуткими, словно угадывали его состояние и всегда находили, к чему придраться.

Была ночь, Вахтанг еле слышно рулил по окружной дороге, наслаждаясь приятной музыкой, льющейся из дорогой стереосистемы своего (как ему представлялось) «Лексуса». Он даже не ехал, а, скорее, парил птицей в струях попутного ветра, мысли его плавно текли журчащим ручейком в горах Абхазии, и, казалось, ничто не может нарушить его счастье, как вдруг вдалеке на обочине замаячил луч фонарика.

— Ну, ёп твою мать! — не удержался Вахтанг. Он сбавил скорость, но всё равно неминуемо приближался к источнику света. Когда он подъехал совсем близко, луч фонаря упёрся в лобовое стекло, и Вахтанг, зажмурившись, затормозил. Как он и опасался, на дороге стоял инспектор ДПС. И был он не один. Рядом с ним, нагло расставив ноги, покачивался на мысках широкоплечий омоновец с ручным автоматом на плече. Инспектор приблизился к машине, и Вахтанг, в момент потёкший струйками холодного пота, как сжатая ладонью губка, открыл окно и протянул подрагивающей рукой документы.

— Капитан Ефремов, — представился громовым голосом инспектор. Он взял документы, бегло просмотрел их, и, не вернув, приказал, — Выходите!

Вахтанг обомлел. Горло сдавило предчувствие чего-то ужасного, и он, желая было спросить «А в чём, собственно дело?», открыл рот, но вместо запланированного вопроса прошипел сифоновым баллончиком что-то невнятное. Тут к машине угрожающе приблизился второй, с автоматом, и Вахтанг, ещё больше испугавшись, поспешно вылез из салона.

— Что же это вы нарушаете Вахтанг Мамедович?

— Я? Я что? Гдэ? — принялся оправдываться он.

— Да вот же, — злобно улыбнулся инспектор, — пьяный катаетесь, скорость превышаете…

— Я? — искренне распахнув чёрные угольки зрачков, запротестовал Вахтанг, — Да я нэкогда, таварыщ испектэр!

— А ну, на землю! Быстро! — прокричал здоровяк с автоматом полным безумной ненависти голосом, и Вахтанг, не думая ни секунды, рухнул в грязную лужу на обочине сорвавшимся с поднебесья орлом.

— Где гексаген хранишь, сука?!

Вахтанга била дрожь, а разум предчувствовал скорый конец. Ни о каком гексогене он не знал. Он не был террористом, и само понятие терроризма ненавидел всем сердцем.

— Я тебя, гнида, сейчас замочу! — пообещал омоновец.

— Машину мы конфискуем, — спокойным голосом заявил инспектор, — для правительственных нужд.

Вахтанг обречённо уткнулся орлиным носом в холодную жижеподобную глину и заплакал. Тем временем двери его «Лексуса» закрылись, и машина, осыпав рыдающего водителя грязью, умчалась в тёмный тоннель ночи, а Вахтанг остался лежать на обочине выброшенным смятым окурком. Он не знал, что ему делать, как объяснить боссу пропажу машины, как жить дальше?

Фиолетов Григорий, по кличке «Шнобель», прозванный так своими бездомными друзьями за специфический размер носа, бомжевал уже пятый год. В тот самый момент, когда Вахтанг Мамедович Шкиперман остановил свой автомобиль у обочины, Шнобель справлял большую нужду неподалёку в кустах. Он-то и увидел всю драму со стороны. Но то, что видел Шнобель, разительно отличалось от того, что видел и пережил Вахтанг Мамедович.

А видел он вот что: сначала на обочине стояли двое парней, лет так пятнадцати. Один из них имел при себе фонарик, а другой, хоть и было уже темно, водрузил себе на нос чёрные солнечные очки. Подростки простояли на дороге довольно долго, и как показалось Шнобелю, высматривали из проезжающих мимо машин те, что были покруче.