Михаил Бочкарёв - Лунный синдром (сборник)

— Идиот!

— Определённо, — подтвердила другая.

Антон понял, что сошёл с ума. Он не понял одного: как и почему это произошло. Не желая больше выслушивать оскорбления двух пернатых тварей, Лермонтон опрометью побежал к дому.

«В душ, — думал он, — скорее в душ, это всё от жары!»

Когда он подбегал к своему подъезду, из подворотни выскочила мелкая болонка и заголосила на всю улицу.

— Ты чего разбегался, паразитская твоя рожа?! Что, ходить нормально мамка не научила?!! — собака еле успевала проговаривать свои ругательства, захлёбываясь от возбуждения собственными словами, — Бегают и бегают! Ты что, пони, что ли, бешеная? Несётся, как борзая от ветеринара…

Антон, не в силах больше слушать то, чего слышать ни при каких нормальных обстоятельствах никак не мог, заткнул ладонями уши и вбежал в подъезд.

С улицы ещё доносились вопли психованной болонки, но Лермонтон, не вникая в суть, впрыгнул в лифт, и, доехав до своего этажа, вбежал в квартиру, хлопнул дверью и помчался в ванную. Там немедля отвернул кран и сунул голову под ледяную струю.

Когда Антон остудился до посинения губ, и от холода начал ныть затылок, он вышел в комнату, старательно вытирая голову синим махровым полотенцем. События, произошедшие с ним, начали казаться глупым бредовым сном. Лермонтон успокоился и для себя самого списал слышанные им речи на счёт удушливой жары.

«Вон в пустынях люди миражи видят, и у меня типа того! — думал он, прохаживаясь по квартире, — Это слуховая галлюцинация! Точно абсолютно».

Однако что-то терзало его сердце. Уж больно не похоже было, чтобы он так перегрелся, что стал понимать речь собак и птиц.

— А может, я экстрасенс? — произнёс он, глядя на отражение в зеркале. Антон попытался изобразить на лице маску человека, посвящённого в самые тонкие материи и тёмные тайны бытия. Однако лицо, которое отражалось в зеркале, никоим образом не напоминало, даже отдалённо, умудрённого и просвещённого знатока тайн и рентгенолога душ. Тип в зеркале скорее походил на никудышного актёришку театра малых миниатюр, которому играть можно разве что подставку для цветов.

Тут в соседней комнате раздался телефонный звонок. Антон неспешно, разочаровавшись в своих актёрских данных, добрёл до аппарата и снял трубку.

— Привет! — это был приятель Лермонтона, Игнат Савельев.

— Здорово!

— Ты чего делаешь?

— Ничего, мылся только что.

— Слушай, заходи ко мне, а то скука смертная. Мать ушла в гости, а с мелким сидеть некому, — у Игната подрастал младший брат, трёхгодовалый Никита.

Антон при других обстоятельствах ни за что не пошёл бы к Игнату присматривать за маленьким, вечно в чём-то нуждающемся ребёнком, но сейчас чувствовал, что любая компания сможет его развеять и отвлечь от навязчивых мыслей. Всё-таки, хоть он и упокоился, но в глубине души застряла мелкая назойливая заноза тревоги.

— Ладно, скоро буду.

Он повесил трубку. Игнат жил двумя этажами выше, и уже это обстоятельство вселяло в Лермонтона некоторое спокойствие. По крайней мере, не нужно идти на улицу, где его могла застать истерическая болонка. Антон надел свежую майку, причесался и отправился к другу.

— Здорово, — ещё раз поприветствовал его Игнат, открыв дверь, кода Антон приблизился к выпуклому глазку.

Антон прошёл в квартиру.

— Пива хочешь?

— Хочу, — ответил Антон.

— Пошли на кухню. Этот, — Игнат недобро посмотрел в направлении детской комнаты, — уснул вроде, так что давай не шуми.

Антон кивнул, и, разувшись, проскочил на цыпочках в кухню. За ним следом неслышно прошёл Игнат и тихо по-шпионски прикрыл дверь.

— Достал уже! — сказал приятель, видимо, имея в виду вечный плач братца.

Антон сел на табурет, прижавшись спиной к стене с бледными обоями, местами порванными и исписанными фломастером. Игнат тем временем достал из холодильника две бутылки пива, открыл их и тоже сел на табурет напротив.

— Ну, как дела? — поинтересовался он и отхлебнул из горлышка.

— Да так, — ответил Антон, щупая сквозь джинсовую ткань увесистый цилиндр.

— Понятно, — закивал Игнат и печально посмотрел в сторону окна, — такая погода на улице, а я с этим писклёй сидеть должен.

— Слушай, — спросил Антон, елозя пальцем по холодной, покрывшейся испариной бутылке, — у тебя когда-нибудь галлюцинации были?

— Были! — гордо соврал Игнат. — Мы как-то раз с Борчисенковым обдышались «Моментом» на даче, мне потом весь вечер такие монстры мерещились, еле в себя пришел…