Янис Юкша - Базилевс

Через некоторое время разговоры стали стихать, интерес к нашему герою со стороны журналистов и бизнес-сообщества явно снизился. Правда, иногда бесшабашные писаки пытались делать самые невероятные предположения и прогнозы о том, что вроде как наш герой будет участвовать в выборах, возглавит политическую партию. Но проходило время — интерес сходил на нет, и трескотня в медиапространстве затихала.

Между тем наш герой чувствовал себя прекрасно. Он дышал полной грудью, даже поначалу немного побездельничал, но вскоре всецело посвятил себя различным интересным и нужным делам.

Созданный им фонд и реабилитационный центр выполняли свое предназначение. Катерина явно была на своем месте и уверенно руководила этим важным делом. Несмотря на то что удачи в этом направлении раздражали многих так называемых заинтересованных лиц, попытки дискредитировать саму идею больше не предпринимались.

Василий Николаевич целыми днями пропадал на затеянных стройках. Его давняя мечта наконец обретала реальные черты. Он был безмерно окрылен происходящим. Было радостно видеть, как строится новая школа в небольшом поселении; уже закупили мебель и оборудование для нее, а люди из его команды занимались подбором преподавателей. Он собирался построить родильный дом — для этого уже был подготовлен прекрасный проект. В его планы входило строительство детского сада, и готовность откликнуться на любые начинания и просьбы со стороны окружающих его людей поражала и воодушевляла всех причастных к ним.

Рядом со строящейся школой в селе на горке, на повороте дороги, начинал подниматься новый великолепный храм. Это должен был быть храм новой архитектуры, рвущийся своими куполами ввысь к новым мирам. При определенной фантазии его даже можно было бы сравнить с ракетой, устремленной в космос. Проект получился дорогой — удалось пригласить лучших архитекторов и художников, — но средств хватало, и было желание их расходовать на столь благостные дела.

Василий уже заложил серьезное агрохозяйство. Претворяя в жизнь бизнес-план, строились здания, помещения и вся инфраструктура.

Нашего героя прорвало. Он получал огромное удовольствие, тратя деньги на эти дела, ему хотелось отдать долг тем, кто жил с ним рядом в его стране.

Не забывал Василий и своих настоящих наставников и, по мере того как появлялась свободная минутка, заезжал к отцу Владимиру в Нило-Столобенскую обитель. За долгими беседами и чаепитием они обсуждали нужды монастыря, причем гость пытался деликатно предложить свою помощь, которая иногда принималась, и это вносило в душу нашего героя настоящее умиротворение.

Наш знакомый сайбирийский котик был вызван для объявления решения Великого Синода при Великом Магистре. В зале на множестве подушек сидели странные существа, их лица — если, конечно, можно так назвать место, где полагается быть лицу, — были каменными. Все курили трубки. Шел сеанс связи, то есть передачи той информации, которую решено было огласить нашему старому знакомому. При помощи этой связи согласовывались позиции членов Великого Синода и вырабатывалась позиция общая, которую в виде заключительного посыла необходимо было передать приглашенному.

Если перевести с того языка главную мысль посыла, то можно представить ее в виде документа, который мы приведем здесь полностью:

«На основании статьи минус три (а весь отсчет и нумерация в указанном обществе велась в обратную сторону, то есть от нуля до минус бесконечности) Великого Синодального Кодекса, а также пункта минус первого Величайшего Уложения Великого Магистрата постановить сейчас и окончательно:

1. Несмотря на многие заслуги сайбирийских котов и само высокое звание такового, лишить Базилевса всех этих званий и привилегий и подвергнуть Величайшей Обструкции, заключающейся в лишении возможности быть бессмертным.

2. Сослать нашего знакомого в земную действительность пожизненно в виде кота Василия для постоянного проживания до самой смерти».

Это был жестокий удар. Более страшного наказания в Обществе Сущей Действительности никогда не применялось. Не надо и говорить, что почувствовал наш знакомый в эти судьбоносные для него минуты.

Последнее, что достигло сознания нашего котика, — это то, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.