Степан Вартанов - Дружеский визит

— Глюк! – потрясенно произнес капитан. – Мы пол­часа переговаривались с глюком! Поверить не могу! И ведь предупреждал мальчишка!

— Полная готовность! – скомандовал он, придержи­вая пальцем кнопку внутрикорабельной связи. – Посадка в зоне А, синергистическая траектория, максимальные пе­регрузки. Связист!

—Я!

— Поставить радиопомехи! Я хочу, чтобы нашу посад­ку ни одна сволочь не смогла засечь. Ясно?

— Сделаем!

— И чтоб без этих песен… как было в прошлый раз.

— Капитан, – обиженно произнес Торин, – вы ко мне придираетесь. Если бы я в прошлый раз не запел, ди­версант не обнаружил бы себя и мы все бы погиб­ли…

— Ты слышал приказ?

— Ну!

— Давай действуй. Лом?

—Оу?

— Как там у нас двигатели?

— Сядем. Бутончик, правда, не уверен в третьей дюзе.

— Ну ничего. Готовьте посадочные. Мне потребуется вся мощность.

— Стартовая мощность через пять минут.

— Мне потребуется ВСЯ мощность, – не повышая голоса, произнес капитан.

— Хрен вам, ваше благородие, а не вся мощность, – вежливо возразил Лом. – Кто снял русский смеситель и поставил это японское чудо – я, что ли?

— Ну и что?

— А то, что у него паранойя! Корпус реактора слиш­ком холодный, видите ли, так что…

— МНЕ ПОТРЕБУЕТСЯ ВСЯ МОЩНОСТЬ! – Ладно, – сдался Лом. – Погибать – так с музыкой. Я вам гарантирую, в десяти километрах от эпицентра ни одного глюка не останется, одни головешки.

Капитан вздохнул. Этот экипаж был частью их бес­смертного спецподразделения, подобранного пять лет на­зад компьютером по заказу Пентагона. Как работала та, единственная в своем роде, программа, узнать так и не уда­лось, результат этот потом не воспроизводился, сколько ни бились программисты. Однако было очень похоже, что для них во всей Вселенной просто не было неразрешимых задач. Вторая половина подразделения, к слову, с комфор­том отдыхала сейчас на Курорте, пытаясь заодно выйти на контрабандистов, ввозящих туда наркотики. Хорошие ре­бята. И все же… И все же иногда у него чесались кулаки – надавать кое-кому из хороших ребят по шее.

Посадочные двигатели тихонько зажужжали, и на кос­монавтов навалилась и начала расти перегрузка. Посадка. Самый ответственный момент в жизни подобных звездо­летов. Дешевые двигатели, кое-как клепанный корпус, дрянная теплоизоляция… Обычно звездолеты не выходили в космос, стартуя и финишируя прямо на планете… Но у «Полундры» не было координат поса­дочной зоны в проекции Флеминга, а рассчитать их не смог бы ни один компьютер в мире, шутка ли – двенадцать сороказначных чисел!

— Полная мощность на оси, третья дюза резонирует, пытаюсь компенсировать…

Корпус корабля светился вишнево-красным, но это мало кого волновало – они все были одноразовыми, эти корпуса.

— Локаторы фиксируют точку посадки на терминато­ре. Переход с ионной тяги на турбину, третья дюза – флат­тер, компенсировать не удается…

Корабль вонзился в плотные слои атмосферы, и кор­пус вспыхнул, расплавившись огненными брызгами, и исчез, оставшись висеть белым облачком сзади. Он вы­полнил свою главную функцию – расположенный под вторым, керамическим корпусом, сверхпроводящий маг­нитный контур использовал образовавшуюся плазму для того, чтобы создать дополнительное трение и затормо­зить корабль, не создавая лишних тепловых нагрузок на его внутреннюю обшивку и не тратя горючего. Правда, получающийся в результате фейерверк сводил на нет плюсы от маскировки при посадке на линии терминато­ра… Зато если выдержит собранная, как из кирпичиков, из поставляемых разными производителями и зачастую уже кем-то использованных сегментов керамика, то ко­рабль не должен сильно перегреться, если же нет – тоже не беда – пассажиры не успеют испугаться.

— Высота двадцать, переход на вертикальный участок траектории. Посадочная зона локаторами потеряна. Каме­ры внешнего обзора вышли из строя, навигация по прибо­рам… Приборы и локаторы отказали, посадка по внутренним инерционным датчикам… Третья дюза, напря­жение три тысячи процентов от расчетного максимума, взрыв ближайшие десять секунд. Отсечение плазмы…

Корабль подпрыгнул и вильнул, словно по нему врезали исполинской клюшкой для гольфа, когда третья дюза обратилась в пыль, затем начал валиться набок.

— Пытаюсь компенсировать крен внутренними гирос­копами. – Голос Тана Ли был спокоен, как всегда, хотя звездолет дергался и скрежетал, словно по нему били в упор из крупнокалиберного пулемета. Стойка с видеокассетами оторвалась от стены и, исполнив посреди кают-компании танец живота, рассыпалась на отдельные части. – Зависа­ние в точке надира. Выжигание зоны безопасности. Поло­винная мощность реактора – и падает. Выжигание отменено. Высота сто сорок метров плюс-минус десять. Скорость снижения двадцать метров в секунду… Крен пят­надцать. Высота десять… Пять… Ноль-ноль, посадка в точ­ке…