Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

«Вот шут гороховый», — подумал Комлев.

— Теперь всех следственных охомутают, — прохмыкал Тормошилов. — Побегаете перед начальством.

— Вместе побегаем, — огрызнулся.

— Ништяк! — мотнул головой участковый. — У нас свои хитрости припасены.

— Где начальник розыска? Дахов? — спрашивал теперь Саранчин.

В проходе встал сухощавый, морщинистый мужчина в длинном обвислом свитере.

— Вы поняли? — продолжал подполковник.

— Примем меры, Петр Владимирович, — отрапортовал Дахов.

— А что это вы не по форме одеты? — неожиданно спросил Жимин. — Офицер! А вид, как у забулдыги.

— Товарищ подполковник! Они на операцию собираются. Это камуфляж, — пояснил Саранчин. — Может, отпустим? Волка ноги кормят.

— Добро, пусть поднимает раскрываемость, — сказал Штапин.

— Теперь о порядке на улицах, — продолжал Саранчин. — Где Лобзев? Ротный поднялся.

— Так и знал, сачок. Назад прячется…

В зале вновь захихикали. Комлев подумал: «Хорошо, что я рядом не сел».

— Доложите, как готовитесь к новогоднему патрулированию? — потребовал Саранчин.

— Дислокацию разработали. Завтра совещание проведем, — сказал Лобзев.

— Что тянете? Уже усиление введено в городе, а вы все никак не разродитесь!

— А мне ответьте, когда люди смогут спокойно по улицам ходить? Чтобы не сняли шапку с кого, сумку не вырвали, да бока не намяли, — по-райкомовски заострил тему Штапин.

— Скоро, товарищ первый! Мы это дело раз, два. Лицо Саранчина стало добреть.

— А это что еще за пожарный шланг мотается тут?! Да где вы таких скорогребов насобирали? Ишь ты, наскоком! — Штапин повернулся к Жимину и указательным пальцем постучал по полировке стола. — С кадрами надо будет разобраться.

— Да, да, у меня есть уже предложения, — поспешно закивал головой полковник.

— Что-то товарищ Саранчин, — первый, морщась, глянул на подполковника. — У вас слабо и с профессиональной выучкой сотрудников. Вы что, забыли про их подготовку? Вот и Порфирий Петрович подтвердит вам, что это задача номер один.

— Да. Сначала человека научить надо, — засуетился подполковник, — а потом требовать с него.

«Все они тут вроде правильно говорят, — подумал Комлев. — А сами делают с точностью до наоборот. Вот и меня кинули в поезд, идущий полным ходом. Как котенка, взяли за загривок и швырнули».

— И вот что я вам еще скажу, — говорил тем временем Жимин. — Новогодний праздник приближается. Подумайте и о выпивке, — зал удивленно оживился. — Вы меня неправильно поняли. Знаете, как относится к спиртному наш генерал. Так вот, учтите это. Даже пива ни-ни!

Сотрудники сдержанно заурчали. Можно было понять, что изжитие спиртного в отделе идет болезненно.

— И еще об одном, — говорил Порфирий Петрович. — Ваш внешний вид. Где подтянутость? Выправка? У одного милиционера брюшко, у другого — уже брюхо! А зады их — в соответствии с выслугой. И рад был бы погнаться за преступником, да одышка не дает. А возьмите Затвеева. Он уголовные дела не в суд отправлял, а прятал за батарею. Так сказать, выдерживал.

— Как самогон, — кто-то шепнул в зале.

— Это он про тебя, — Тормошилов толкнул Афанасия.

— Чего ты этим хочешь сказать? — насупился тот.

— Как чего? — заговорщицки прошептал. — А за батареей ты смотрел?

— Нет.

— А еще следователь…

Комлева охватило неясное волнение. До окончания совещания он уже не соображал ничего. Услышав, наконец, «Товарищи офицеры!» и проводив взглядом начальство, со всех ног кинулся к себе:

«Неужто за батареей? Еще сочтут, что это я их спрятал…»

Оказавшись в кабинете, опустился на колени и, изгибаясь, стал косить глазом в узкое пространство между батареей и стеной. Для верности поводил ладонью в щели, а потом надтреснутой ученической линейкой. Ничего не нашел. Лишь из-под сейфа выгреб несколько заплесневелых сухарей, пробки от бутылок и заржавелую мышеловку.

— Еще и покалечиться мог! — отдернул руку. Не успел разогнуться, как ворвался Шкандыба.

— За батареей смотрел?

— Ничего.

— А здесь? Здесь? — Кучерявый ткнул в шкаф, в сейф.

— Там тоже нет, — замотал головой.

— Ну, Афанасий Герасимыч! Считай, что я этого не знаю. Но ты мне вынь да положь!

После его ухода следователь схватился за голову: «Вот тебе, Афанасий, и еще задачка. Может, Затвеев их в туалете на гвоздик приспособил. Или на растопку пустил. Откуда я могу знать. И зачем только сюда сунулся. Видимо, придется теперь с кабинетом этим распрощаться…»

За окошком пролетали мимо, густо роились, прилипали к стеклам нахальные белые мухи. В кабинет вошел Дубняш и опустил перед Комлевым листок: