Песах Амнуэль - Искатель, 2013 № 10

Духи… В первый момент мне показалось, что это духи Леры, но сейчас понимаю, что так пахла Кейт.

Лера ли это? Может, в палату вошла (походкой Леры?) Кейт?

Конечно, Лера. Кто еще садится на край кровати? Кейт никогда этого не делала. И голос:

— У тебя сегодня сухие губы…

А вчера были влажными? Голос Леры, ее пальцы касаются моей руки, лежащей на одеяле.

— Тебе, наверно, недостаточно воды, я скажу миссис Куинберн.

Тембр голоса меняется, Лера переходит на внешнюю мысль:

«Родной мой, я больше не могу так… Прости… Лучше так, чем так… И для тебя. И для меня».

Она замолкает, но внутренний монолог продолжается — ее мысли скатываются на более глубокий, недоступный внешнему восприятию, уровень сознания.

О чем она? И кто?

Лера? Кейт? Невозможно представить, что в палате они обе, и каждая по очереди… Глупо — так думать. Но…

Возникшая сама собой мысль проста и объясняет происходящее.

Вспоминаю: года еще четыре назад, когда я после переезда в Оксфорд работал у Харрингтона… Харрингтон? Все эти годы я…

Не нужно спорить с собственной памятью! У Харрингтона — значит, у Харрингтона.

Как-то в дискуссии с ним (обычно мы спорили очень вежливо, но в тот раз повздорили, профессор даже назвал мою идею «э-э-э… немного чепуховой, знаете ли!») у меня возникла мысль о том, что процессы склеек, которые пока остаются вне рассмотрения в силу сложности и не рассматриваются даже в качестве малых поправок, эти процессы тем не менее обязаны происходить в идентичных многомириях. Интуитивно это понятно, но теорему присутствия для склеек идентичных реальностей пока невозможно ни сформулировать, ни тем более доказать.

Склейка?

Лера? Кейт? Здесь и сейчас? Могу я воспринимать сразу две идентичные реальности, в одной из которых ко мне пришла Кейт, в другой — Лера? И память моя тоже принадлежит сейчас двум реальностям (почему двум, а не бесконечному числу, если уж произошел такой «прорыв», не учтенный ни одной из теорем инфинитнеого анализа?)?

Лера (Кейт?) опять наклоняется ко мне.

«Родной мой, так будет лучше для нас обоих…»

— Кен встретит меня, и мы пойдем в паб, он говорит, что стесняется тебя, но, по-моему, ему неприятно, а мне неприятно, что неприятно ему, понимаешь…

«Я приду к тебе позже…»

— И я не знаю, что ему сказать, он хороший, но иногда ведет себя странно, а маме он вообще не нравится…

«Я люблю тебя, Влад…»

Они говорят одновременно, одна внутренним монологом, другая вслух, и я чувствую, как губы Кейт (теперь я различаю их прикосновения, они такие разные!) целуют меня в лоб, а Лера берет мою правую ладонь обеими руками и качает ее, будто младенца.

Они не видят друг друга? Очевидно. Две идентичные реальности склеились только в моем восприятии. Лемма Менского: миры поворачиваются своими гранями в нашем сознании, а квантовая идентичность объединяет реальности в пределах принципа неопределенности.

Я не слышу больше голоса Кейт, не ощущаю ее присутствия. Склейка закончилась? Спонтанно или я подсознательно перешел в идентичную реальность без склейки? Не могу понять. Думаю, что переход произошел по моей воле. Я ведь хотел побыть с Лерой, узнать новое о Кене. Хороший мальчик. Правда, ни разу не пришел ко мне с Лерой, всегда ждет ее в холле. Могу его понять. Мне на его месте тоже было бы неприятно…

«Папочка, я его попробую позвать, хочу, чтобы он сам рассказал тебе о том… как…»

Она не находит нужных слов, даже на верхнем уровне мыслей. То, что Лера хочет выразить, не определяется словами. Между ней и Кеном произошло что-то важное, им нужно побыть вдвоем, прочувствовать новое состояние, поэтому Лера сама не своя.

«Не надо, — думаю я без надежды быть услышанным, — не приводи его сюда сейчас, побудь с ним и скажи себе слова, которые даже мысленно не решаешься произнести. Скажи сейчас. Сейчас, здесь. Скажи мне прежде, чем скажешь ему».

Лера опускает мою ладонь на одеяло и поднимается. Кровать отзывается едва заметными колебаниями. Она не слышит меня. Как всегда.

— Я люблю. Люблю. Люблю.

Она много раз повторяет «люблю» на разные лады, вслух и внешней мыслью, и я наконец разделяю: мысль обращена к Кену, с ним она разговаривает так громко, что он слышит, ожидая Леру в холле, в кресле перед висящим на стене телевизором. Образ мгновенно пролетает в моем сознании. Вслух Лера обращается ко мне:

— Папа, я все равно люблю тебя…

Это «все равно» так замечательно искренне, что я не обращаю внимания на ужасную суть.