Борис Пьянков - Искатель, 2013 № 12

— Еще как владеет. — Перед Сергеем проходили бесчисленные часы счастья, проведенные им наедине со своей библиотекой, собирать которую он начал еще подростком на карманные деньги, выделявшиеся на так и не купленные завтраки и не состоявшиеся походы в кино. — Не знаю уж почему, но судьба и особенно смерть выдуманных персонажей зачастую трогают нас сильнее, чем судьбы ближайших родственников.

При входе в зал заседаний Кабинета министров взгляд невольно упирался в статую Венеры Давосской, богини экономической красоты и денежного плодородия. В углу напротив красовался — в пику Венере — неказистый, но весьма довольный собой божок либерально-рыночной вседозволенности и бесконтрольности. Венера отливала отражением огней, отшлифованная заинтересованными взглядами мужчин до состояния пряжки сержантского ремня. Статуя же божка, наоборот, была грубо вытесана и покрыта выщерблинами, словно те же мужчины выражали свое отношение к ней метанием в нее тяжелых камней.

У Сергея при входе в зал невольно екнуло сердце. Нет, не от красоты Венеры, не от роскоши убранства купающейся в золотых тонах комнаты, не от слепящего света люстр и настенных светильников. Сам зал был квадратным, однако пол его представлял собой круглую лужайку с ровно подстриженной травкой, приобретшей из-за особенностей освещения и цветового убранства стен и потолка золотистый оттенок. По периметру лужайки были выкопаны — именно выкопаны в толстом слое почвы, как позже убедился Сергей, а не оборудованы в полу — порядка двадцати ямок в половину человеческого роста. В каждой было установлено по креслу. Почти из каждой ямки, словно из окопа, выглядывало по голове в военной каске, тянущейся из едва выступающих над поверхностью пиджачных плеч строгих тонов. Сходство с индивидуальными окопами ямкам придавало наличие перед ними насыпей, напоминающих брустверы.

— A-а… Сергей Николаевич! Дорогой! Заходите, заходите!

Сергей неуверенно двинулся на голос. Подойдя к одному из окопчиков, он обнаружил в нем суховато улыбающегося ему субъекта, сильно смахивающего на какого-нибудь профессора предпенсионного возраста: из-под каски субъекта выглядывали неряшливые копны седоватых волос, а верхнюю половину лица скрывали вцепившиеся в переносицу очки со столь толстыми линзами, что за их аквариумной мутью совсем не было видно глаз.

— Грех Командармович? — робко спросил Сергей.

Премьер-министр молча кивнул и указал рукой на два окопа по соседству, оставленных свободными, судя по всему, для него и Виктора.

«Какое же у него зрение? Минус девяносто?» — подумал Сергей, спускаясь по земляным ступеням в предложенный ему окопчик.

— А мы тут, Сергей Николаевич, как раз письмо подписываем. Не желаете ли присоединиться? — спросил Премьер-министр.

— Желаю, — как можно дружелюбнее отозвался Сергей, намеревающийся воспользоваться подобной возможностью продемонстрировать свой настрой на мирное и плодотворное сотрудничество: утром он лично настоял на том, чтобы Виктор отвез его в Дом Правительства. — А что за письмо?

— Благодарственное письмо индустрии видеоигр. Они подарили нынешнему и всем последующим поколениям радость детства без книг.

— Вы шутите… — Сергей, едва устроившийся в кресле, нахлобучил на себя найденную на полу окопа каску и удивленно повернулся к расположенному в полутора метрах справа окопу Премьер-министра. — Как… э… благодарственное письмо? Может, обличительное?

— Нет-нет, дражайший наш Сергей Николаевич, именно благодарственное.

— Но помилуйте — детство без книг! Я даже вообразить себе такое не могу!

— Вот именно! А они не просто вообразили, они его детям подарили!

— Вы как хотите, Грех Командармович, но мой аппарат займется составлением обличительного письма. Сделайте, пожалуйста, пометку, Виктор, — Сергей повернулся к возвышающейся слева от него над травой каске. — Это безнравственно!

— Наоборот, весьма ответственно. Вы же знаете лозунг индустрии видеоигр: «Мы в ответе за тех, кого приучили».

— Игры надо запретить! Хотя бы здесь.

— Здесь? Мы не ослышались? Здесь?

— Здесь.

— Здесь? В видеоигре?

Из молчащих до настоящего момента окопов раздался дружный смех. Даже Виктор не стал скрывать ухмылки.

— Вы сами подумайте! — Сергей был оскорблен таким несерьезным отношением к серьезнейшему вопросу. — Жизнь твоя должна быть такой, чтобы о тебе можно было написать книгу. А если ты всю жизнь просидишь за компом, что о тебе писать-то? Вот о каком выборе идет речь. И мы делаем за детей этот выбор! Дети не читают, а целыми днями превращаются в видеозомби. Читать, писать и думать они уже не умеют. Готовая масса для любой непорядочной государственной идеи!