Анатолий Королев - Искатель. 2014. Выпуск №8

По мельчайшим признакам Флорентина сразу уловила отрешенное состояние своей матери. Она обреченно вздохнула про себя.

— Pardonnez-moi, maman [3] Извините меня, мама (фр.). . Я заигралась в саду и позабыла о времени, — сказала девочка и ловко развернула накрахмаленную салфетку.

Принявшись за жаркое, Флорентина попыталась вникнуть в смысл беседы, которую вели на повышенных тонах взволнованные и разгоряченные вином учителя. Вернее, дискуссировали только мистер Брок, оживленно взмахивающий короткими полными руками, и мистер Браги, внимательно выслушивающий своего собеседника. Галантный и изысканный учитель танцев, изящных искусств и этикета, мистер Бальдр с легким прищуром наблюдал за разворачивающейся перед ним ежевечерней сценой, отчего-то едва улыбался тонкими губами и задумчиво покручивал загнутые кверху усы.

— Это уму непостижимо! Какое вопиющее и безобразное искажение данной нам действительности! Разве они имеют право считать, что им дано некое прозрение свыше? — надрывался мистер Брок, сверкая блестящей залысиной в свете десятков свечей.

— О, вы имеете в виду Бога? — с учтивостью осведомился мистер Браги, высоко вскинув густые брови над раскосыми карими глазами.

— Ни в коем случае! Как эта нелепость пришла вам в голову? Я имею в виду тайное знание, скрытое в разуме любого человека, информацию, заложенную в индивидуума по праву рождения. Но меня возмущает нечто иное! Эти глупцы, возомнившие себя полубогами, слегка приоткрыв завесу над этой тайной, уподобляются чуть ли не религиозным сектантам, пренебрегая рациональным в пользу чего-либо субъективного и невещественного!

— Позвольте, господа, — спокойным голосом решил рассудить споривших мистер Бальдр. — Но разве вы не допускали мысль, что эти люди, о которых вы имеете честь говорить, творцы искусства, имеют всего лишь более глубокое восприятие нашего мира, вникают в саму суть бытия и, какая неожиданность, натыкаются на незримую грань, предел? И, постоянно и неустанно ища освобождение от сковывавших нас оков повседневности и тусклости, они научились по-другому воспринимать действительность, перерабатывая и пропуская ее через призму своего внутреннего мира. Как бедна наша действительность на настоящие эмоции! Вероятно, у каждого из вас во время самых бурных и страстных переживаний возникало внезапное осознание того, что это — предел возможностей чувств. Вы же не станете отрицать, что по-настоящему реальный мир находится в нашем сознании. Именно там простирается безграничный, как безбрежное бесконечное море, простор воображения! В действительности, напротив, краски тускнеют, чувства притупляются, и нам остается упиваться только жалкими останками, неким блеклым предчувствием самих ощущений.

Голос говорившего мистера Бальдра, и так всегда тихий и умиротворенный, к концу речи снизился до едва заметного шепота. Оппоненты, внимательно слушавшие коллегу, окончательно затихли и прониклись его успокаивающим тенором.

— Кажется, я понимаю, о чем вы говорите. Именно благодаря переосмыслению бытия через внутреннее самосознание и создаются произведения искусства, так поразившие нашего чересчур рационального мистера Брока своим несоответствием с жизнью. Видимо, под внутренним «я» и индивидуальным развитием духа он и подразумевал тайную информацию, данную людям с момента рождения. Не так ли?

Мистер Брок, не нашедший сторонников своей точки зрения, изрядно сконфузился, как это часто бывало с ним после очередной вспышки, и промычал нечто утвердительное.

Разговор понемногу продолжался, но постепенно окончательно затих. К замку неслышно подкралась ночь и опустила свой тяжелый бархатный покров на его обитателей. Флорентина давно уже клевала носом и опасно балансировала на грани между сном и явью. Ей сложно было сказать, где заканчивалась мерная речь мистера Бальдра и начинались ее собственные слова и предположения. Мысли этого проницательного человека часто были созвучны и с ее суждениями.

Несмотря на юный возраст, а девочке только минуло двенадцать лет, она привыкла напряженно думать над всеми вопросами жизни, и не важно, насколько существенны они были. Сложно сказать, повлияло ли здесь отсутствие сверстников, а следовательно, и нужного в этом возрасте Общения, чрезмерное увлечение книгами, пытливый любознательный ум иди трагедия в настолько раннем детстве девочки, что это происшествие не должно было оставить никаких видимых следов. Но все вкупе, несомненно, способствовало скорому духовному росту ребенка. Привыкшие к этому за долгие годы учителя давно перестали обращать внимание на одаренность Флорентины, принимая это как должное. Но всегда печальный взгляд матери подолгу был устремлен на единственную и драгоценную дочь, и сердце ее полнилось тоской и невыразимым, а оттого мучительным предчувствием надвигающейся беды.