Юрий Кунов - Искатель, 2014 № 07

— Неважно. Так с чего все началось, если не секрет?

— Ну, к Раисе подошел мужчина лет сорока и стал рассматривать обувь на столике. Потом что было, я не видела — моим товаром две перспективные девушки заинтересовались. Когда я освободилась, то заметила, что Квасова что-то очень энергично говорит тому мужчине. Он слушал ее, молчал и вертел в руках женскую туфлю. У меня такая модель, хочу заметить, в тот день тоже имелась в продаже. И дешевле, чем у Квасовой. Настоящая Италия. Отлично выделанная кожа, удобная колодка…

— Татьяна, туфли давайте оставим на потом, — перебил ее Посохин.

— Извините. Профессиональная деформация. — Горобцова засмеялась. — В общем, туфли мужчина не заинтересованно рассматривал, мы в этом разбираемся, а так, между прочим. Потом он поднял голову и что-то Раисе сказал. Я услышала только первое слово, и все.

— Какое это было слово?

— Юля. Или Юле. И после этого Раиса словно взбесилась. Выскочила из-за своего столика с обувью и стала орать на этого мужчину. При этом она еще ему в грудь пальцем тыкать начала. И чувствительно, по-моему.

— А что она ему кричала?

— Дословно не помню. — Татьяна помолчала. — Сейчас… Что ты сказал… После этого она его как-то по-блатному назвала. Я раньше этого слова не слышала… Попробуй только приблизиться к моей дочери, и ты узнаешь… Не думай, что только ты умеешь кровь пускать… Что-то типа того. Ну, и мат через каждое слово.

— Долго это продолжалось?

— Нет. Минута, самое большее. Мужчина положил туфлю, что-то сказал Квасовой, очень спокойно сказал — и ушел.

— Он ушел или уехал?

— Ушел.

— А велосипед у него был?

— Был. — Татьяна кивнула и тотчас замотала головой. — Но он не сразу на него сел.

— Но потом он все-таки поехал?

— Потом поехал. Но сначала он… ушел.

— Значит, начало их разговора вы не слышали?

— А его никто не слышал. Они сначала негромко говорили. Ругань все слышали.

— А Раису потом об этом конфликте вы расспрашивали?

— Да. Она объяснила, что просто покупатель не в меру наглый попался, и ей пришлось его отшить.

— А что в это время делал муж Квасовой? Он не пытался вступиться за жену?

— Его, по-моему, в тот момент рядом не было. Он, наверное, как обычно в кабине спал.

— Странная какая-то ссора. Не находите?

— Нахожу, но это не мое дело. Мне и моих ссор хватает. Возможно, в такие моменты и я выгляжу неадекватной.

— Мужчину сможете описать?

— На вид самое большее лет сорок. Высокий. Спортивная фигура. Мужественное лицо. Загорелый. Интересный, одним словом.

— Все?

— Наверное… Он был в темных очках и ни разу их не снял… Бейсболка бордовая…

— Как он был одет? В глаза ничего не бросилось?

— Да нет. Одежда обычная на нем была. Джинсы, кроссовки, футболка черная. Джинсы голубые, а кроссовки светло-серые. Почти новые. «Найк» китайского производства. Какого года модель — не знаю, кроссовками я не торгую.

— Татуировок не заметили?

— Не обратила внимания. Бросающихся в глаза точно не было.

— Украшения?

— Никаких.

— Узнать сможете?

— Не знаю… Возможно.

Уверенности в голосе Татьяны майор не услышал.

— Какой у него был велосипед?

— Черный!

— Модель какая? Спортивный, дорожный?

— Обычный, советский. У моего папы примерно такой же в сарае стоит. «Украина», кажется. Или что-то похожее. Раньше такие у нас в каждом третьем дворе были.

— Можешь музыку включить. Колонки у меня классные. Не скучай!

Оставив Самохина в машине, Жарких взбежал по лестнице на третий этаж и позвонил в квартиру под номером шестнадцать.

— Кто там? — раздался за дверью молодой женский голос.

— Здравствуйте! Мне нужна Галя Мешкова.

— А вы кто?

— Я друг Сашки Самохина. Жарких моя фамилия.

— Ну и что вы хотели?

— Мне нужно с вами поговорить.

— Зачем?

— Не зачем, а о чем. Галина, я из уголовного розыска. Нам нужны ваши свидетельские показания.

— Какие еще показания?

— Гражданка Мешкова, вы хотите, чтобы мы вас повесткой вызвали?

Щелкнул замок, и металлическая дверь приоткрылась. Жарких увидел на пороге круглолицую розовощекую девушку в длинном халате из голубой блестящей ткани.

— Вы Галина Мешкова? — спросил старший лейтенант, показывая удостоверение.

— Ну, я. А что?

Девушка была с Жарких почти одного роста, а основные объемы ее фигуры он на глаз определил как 100—70—100. В этом вопросе он мог дать фору даже опытному портному.

К женщинам с пышными формами старший лейтенант не испытывал особого интереса. Ему больше всего нравились девушки с тугими мышцами и плоскими животами. Посохин называл их «футболистками».