Александр Филиппов - Искатель, 2014 № 12

— Сейчас, — пробормотал я.

— Да что с тобой сегодня, Лева? — с тревогой спросила Мария-Луиза.

Лева? Две памяти вели в моем мозгу битву за обладание сознанием, а интуиция, как возница, пытавшийся управиться с двумя конями, несущимися в разные стороны, вовсе не беспокоилась за мой разум.

Большая чашка с зеленым вензелем стояла на своем месте на второй полке, а тарелки — я вспомнил — должны были лежать в нижнем шкафу, мне они сейчас не были нужны, я и не стал проверять. Включил кофейник, сполоснул чашку Марии-Луизы и свою тоже, стоявшую в мойке, достал из ящиков ложечки (привычным движением, хотя и не помнил, чтобы когда-нибудь доставал ложки из ящичков под столешницей, ложечки у меня хранились в высоком стакане на кухонном столе). Сэндвичи — один с беконом, другой (для меня) с сыром — лежали на подносе, завернутые в вощеную бумагу, я их сам утром приготовил и положил под струю влажного воздуха из ионизатора, чтобы хлеб сохранил свежесть.

— Лева, тебе помочь? — крикнула из гостиной Мария-Луиза, и мой голос ответил:

— Спасибо, Мери, я сейчас!

Когда я вернулся в гостиную, Мария-Луиза сидела на диване, поджав под себя ноги и прикрыв колени большим цветастым платком, который я купил ей в позапрошлую субботу.

Я?

Паника выплеснулась волной, я пролил кофе на блюдце, Мария-Луиза подняла на меня удивленный взгляд, но волна схлынула, я вытер лужицу салфеткой и произнес слова, которые возникли сами и сами произнеслись:

— Прости, Мери, я сегодня действительно не в себе, с утра тренировка, а потом бродил по мелководью.

Она понимающе кивнула, но что-то в моем лице или в словах показалось ей странным, или неестественным, или… Я совсем не знал эту женщину и не мог интерпретировать ее взгляд. Ощущение показалось мне нелепым, потому что с Мери мы были знакомы давно, и я прекрасно понимал, о чем она подумала.

— Ты со мной и не со мной, — тихо произнесла Мария-Луиза. — Ты здесь и сейчас, но там и неизвестно когда. Это так?

Она была права и не права. В той ветви, которую я обозначил в памяти как мою, я не был поводырем. В той ветви, которая была моей, Полякова убили. Линия его памяти прервалась, я получил ее завершенной, в отличие от моей собственной, которая еще продолжалась.

Я опустился на стул, но сидеть было жестко, все сейчас казалось мне угловатым, кололо: взгляд Мери, шероховатость сиденья, даже молекулы воздуха, проникая в легкие, кололи их, и мне стало тяжело… нет, скорее, тяжко дышать.

Мери смотрела на меня, обхватив ладонями чашку, и мне казалось, что через ладони уходил из ее взгляда и мыслей гнев и еще какое-то чувство, которое я не успел распознать, потому что оно впиталось фаянсом и оставшимся кофе.

— Это так. Разница в том, что в той, второй, ветви моя память…

Я не представлял, какими словами объяснить.

— Ты знаешь, — сказал я, отбирая в памяти моменты, когда мы говорили об этом, — что мне очень нужно иметь рациональное, физическое объяснение моего умения…

Мери кивнула:

— Угу. Музыку своего таланта ты захотел разъять, как труп.

Жестоко, но она говорила так не впервые, и я пропустил ее слова мимо ушей.

— Я нашел человека на мелководье, долго об этом думал, и всплыло… лицо, имя, место, время… Мы с ним давно запутаны — собственно, он это в какой-то степени я. В тех ветвях, где нет поводырей, а в космос летают на ракетах.

— Его зовут…

— Нет, не Лев Поляков. Другая биография, хотя многое совпадает, это же мелководье.

— Нью-Хейвен?

— Да.

Помолчав, я сказал:

— Его зовут Пол Голдберг. Квантовый физик, изобрел метод расчета склеек идентичных ветвей.

— Ты говорил с ним?

— Конечно, я…

Возглас последовал быстрее, чем я успел закончить фразу.

— Ты не должен был!

— Почему? — удивился я.

— Потому! Зачем тебе теория, ты и без нее прекрасный лоцман, поводырь Божьей милостью. Теория тебе нужна, чтобы вспомнить то, что вспоминать не нужно!

Когда Мария-Луиза сердится, то не выбирает выражений. Она произнесла фразу, которая зацепилась обо что-то в моем изменившимся подсознании и…

Будто молния. Я вспомнил тот переход. Я не мог его вспомнить, пока не наткнулся на вешку. Невозможно вспомнить то, о чем ничего не знаешь. Просто вспомни, говоришь себе. Что? Когда? Не от чего оттолкнуться, не из чего выбрать.

Это было год назад. Мария-Луиза захотела присоединиться к группе планетарных археологов из Манчестерского университета. Хотела увидеть, как я работаю, как веду группу, много чего она тогда сказала, чтобы пойти со мной.