Елена Горелик - Земля мёртвых душ

— Значит, мы вернёмся к прежнему плану, — довольно усмехнулся Креннах. — Господин Фернет взял руководство на себя, но, сказать по правде, не слишком-то я верю, что у него получилось бы. Слишком уж он прямолинеен. Вот в тебя, Дойлен, хитрая ты жо… задница, я верю. Если даже из-за грани вернуться умудрился… А ты меня знаешь. Я не люблю выбрасывать деньги на ветер.

— Ладно тебе — "деньги на ветер", — хмыкнул дорогой друг. — Можно подумать, ты их честно зарабатываешь.

— Вот зачем лишний раз напоминать о том, что я тебе обязан? — нахмурился Креннах.

— А ты, дружище, из породы забывчивых, — ухмылочка Дойлена сделалась едкой. — Без обид, ты ведь меня знаешь. Закладывать не побегу, но и отвалить в сторону не дам… Ты ведь уже обдумывал, как бы половчее от дела увильнуть, да? Так уясни одну простую вещь: очень хорошо, что ты этого сделать не успел. Мой брат не так уж и прямолинеен, как тебе показалось.

Это называется разговором старых друзей, ага. Теперь понимаю, почему Дойлен настоял на трапезе до того, как господин Креннах оправился от шока. С такого сталось бы по здравому рассуждению притравить дорогих гостей, дабы спрятать концы в воду и продолжать свою игру. Для всего мира мы мертвы. Так почему бы не воспользоваться случаем и не загнать внезапно оживших мертвецов в могилу? А так — и гонец к Фернету отправлен, и мы наелись, не опасаясь чего-нибудь малоприятного в тарелке.

Дом Креннаха стоял в квартале, примыкающем к домам респектабельных купцов, но его хозяин, видимо, к респектабельным не относился. Не беден, но и особенным богатством убранство не сверкает. И… что там Дойлен говорил насчёт нечестного заработка? А ещё раньше упоминал, что "воры наши". Это мы тут, типа, в гостях у местного авторитета, что ли? Какие у моего друга обширные и полезные связи, однако. Не знаю, какие понятия у местной братвы, но воры во все времена и наверняка во всех мирах что-то делали только и исключительно ради своего благополучия. И при первой же возможности старались избавиться от того, кто слишком много знает об их делишках. Дойлен на наивного юнца не похож, в слово чести, данное Креннахом наверняка не очень-то верит. Но от помощи воров не отказывается. Должна ли я теперь думать, что у него есть некий план избавиться от таких ненадёжных помощников? Скорее всего, да.

Не буду описывать сцену приезда Фернета. Слишком много эмоций. Вот как бы вы встречали любимого родственника после достоверно подтверждённой его гибели в какой-нибудь катастрофе? Ехал поезд, упал с моста, все погибли. И вдруг родич присылает весточку: я жив… В общем, через час мы уже были у него дома. Кажется, братец Фернет Креннаху тоже не слишком доверял. Что тут началось! Мамочки мои… Слышала образное выражение "весь дом встал на уши", но понятия не имела, как это выглядит. До сих пор. Радовались не слишком громко, чтобы не возбудить подозрения соседей, но бурно. Особенно Энгит с Ингеном… Не смогла удержаться от слёз, когда малыш повис у меня на шее, требуя, чтобы я больше его так сильно не пугала. Почему именно я? Только потом до меня дошло… До меня сегодня вообще всё доходило с запозданием. Пацану восемь лет, ему мать нужна. Если для родной он никто, то будет искать другую. И я боюсь, что мальчишка волюнтаристским решением назначил на эту роль меня. Роль действительно важная и почётная, но я испугалась. Дойлен не сумел бы удержать меня в этом мире, а Инген — запросто. Вот так возьмёт и скажет: "Мам, не бросай меня", — и всё, ловушка захлопнется. Потому лучше до этого не доводить.

Я — трусиха. Мальчишки восьмилетнего боюсь.

Домой. Как можно скорее. Подальше от всей этой магии, от колдунов с колдуньями… привязанностей, от которых сердце разрывается. К чёрту медальон ведьмы. Хочу быть обычным человеком, любить мужа, ходить на работу, ругаться с бухгалтерией, гладить мурчащего кота, смотреть телевизор и планировать покупку новой книжной полки, потому что свежекупленные книги уже некуда девать. Всё, что я хотела бы оставить — это память. Не забыть ничего, беречь воспоминания, как драгоценность, но — находясь в родном мире.

Хорош он или плох, но я плоть от плоти его.

Домой.

И завертелось, словно цветные стёкла в калейдоскопе…

Как выяснилось, мы просидели в том неприятном помещении около полутора суток. Потом оставшуюся половину ночи убили на возвращение домой к Фернету и радостную встречу, так что на сон осталось лишь несколько утренних часов. Заговорщиков поставили в известность о нашем возвращении. Надин я отправила записку, где сообщила буквально следующее: "Я побывала в аду и вернулась. Не верьте рекламе, ничего хорошего там нет". Это был намёк такой, Надин должна помнить анекдот, который я рассказывала ей во время прогулки. О человеке, у которого грехи и добродетели уравновесили друг друга, и ему предложили выбирать между раем и адом самостоятельно. Заглянул он в рай, а там ангелы на облаках сидят, души праведников ходят, чинно беседуют… Скукота. Смотрит, а в аду казино, грешники с чертями в карты играют, девки голые, всё такое. Ну, и выбрал он ад. А его сходу в котёл с кипящей смолой — шмяк! "Но вы же мне совсем другое показывали!" — возопила несчастная душа. "Чего ты хочешь, мужик? — ответил главный чёрт. — Реклама есть реклама". Так что в доме мага Лапура тоже все в странных чувствах. Сужу хотя бы по нервному, дёрганому стилю ответной записки Надин: "Господи, я безумно рада! Нет — я счастлива вашему возвращению! Есть Бог на небе!" Разумеется, она примчалась при первой же возможности, благо знала адрес. Естественно, всего масштаба заговора ей не раскрыли, но заверили, что подготовка идёт полным ходом.