Елена Горелик - Земля мёртвых душ

Но Дойлену плохо. Он же пошёл выручать меня, несмотря ни на что. А я… Сижу, губы кусаю, терзаюсь всякоразным…

Солнце зашло. На землю медленно опустились сумерки, усугубляемые наползавшими с запада тучками.

Завтра будет дождь…

Господи, да о чём я думаю? Какой дождь?

Я должна идти.

— Энгит! — я тихо позвала подростка, что-то задумчиво вычерчивавшего веточкой в пыли у костра. — Мне отлучиться надо… ненадолго.

— А что такое? — видимо, моя бледная физиономия даже в сумерках выглядела…настораживающе, иначе с чего бы он сам так побледнел. Или это отсветы от пламени сыграли шутку? — Отец? С ним что-то случилось?

Зря взрослые думают, будто детки ничего не понимают в их делах. Всё он понимает.

— Ещё не знаю, но проверить стоит, — сказала я, поднимаясь и поправляя юбку.

— Я с тобой.

— А за мелким кто присмотрит?

— Лис присмотрит.

— Я не мелкий! — обиженно запротестовал из фургона Инген. Кто-то, кстати, говорил, что будет хорошим мальчиком и быстро уснёт. — Мне почти девять!

— Вот и хорошо, что не мелкий, — я отогнула кожаную занавесь. — Остаёшься на хозяйстве, понял? И чтоб дядю Лиса слушался.

— Ла-адно, — сонным голосишком протянул "не мелкий". — А вы скоро?

— Скоро. Тут рядом, мы быстро управимся.

Замечательно. Выбрала сопровождающего — мальчишку, которому ещё пятнадцати не стукнуло. Остаётся надеяться, что нас не ждут за соседним фургоном.

Энгит на всякий случай заткнул за пояс отцовский кинжал, а я до сих пор не расставалась с пистолетом. Колданула заклинание поиска и, прислушиваясь к отклику медальона, пошла между стоящими в корявый ряд повозками.

Нехорошо получилось. Соврала я малышу Ингену про "тут рядом": если верить медальону, между мной и Дойленом не меньше полукилометра. Но направление я держала, и с каждым шагом отклик становился всё отчётливее. Пульсация медальона медленно, но верно учащалась… Несмотря на сгущавшуюся темноту, временный лагерь отнюдь не был безлюдным. Ведьмаки и ведьмы прогуливались, подсвечивая дорогу магическими огоньками. Сновали слуги — в основном между фургонами и трактирами, коих тут понастроили не меньше, чем общественных бань. Расхаживали туда-сюда солдаты со значками на перевязях — городская стража бдила. Были и трактиры, где столы стояли под открытым небом, а съестным и выпивкой торговали на вынос. Тут контингент был совсем уж деклассированный: какие-то оборванцы с кухонными тесаками за поясом, мутные личности, при виде которых я порадовалась, что мой кошелёк надёжно упрятан под курткой, женщины определённой профессии всех возрастов — меня передёрнуло при виде вульгарно накрашенной девочки лет десяти и, шагов через пять, потасканной бабы с аналогичным макияжем и обвислым бюстом наружу. Какой-то мужик, завидев меня, полез было обниматься, но Энгит сурово прикрикнул на него, а я зашипела и подняла руку с маленькими молниями, проскакивавшими между пальцами. Мужик моментально исчез… Отряхнув ладонь — магия магией, а искры-то были самые настоящие, электрические, удовольствие ниже среднего — я огляделась. Конечно, никому и в голову не придёт ловить меня здесь. Если разыскивающий нас опирается на логику, то в его представлении я сейчас должна сидеть в своём фургоне и тихонько сопеть в две дырочки. Ему и в кошмарном сне не привидится, что объект может в темноте попереться в такое сомнительное место. А я попёрлась. Я — нелогичная дура. Потому что плевать мне на логику, когда друг в опасности.

Тепло — холодно, тепло — холодно. Всё чаще и чаще.

— Вот он!

— Где? — Энгит завертел головой. И сразу же побледнел, завидев отца.

Господи, что случилось?

Дойлен сидел за грубым столом под открытым небом — ещё один трактир для посетителей с не слишком тугим кошельком. Сидел и хлебал дешёвое вино прямо из кувшина, проливая красные струйки на одежду. Я знаю, сколько он может выпить, не пьянея. Но сейчас он именно был пьян. В стельку, в лёжку, в зюзю, в умат, ещё бог знает как. Не допив примерно до половины, он поперхнулся и стукнул кувшином по столу, чудом не разбив криво сляпанную посудину. Я разглядела его лицо… Лишь один раз в жизни я видела такое лицо. Когда запил мой свёкор после похорон внезапно умершей жены.

Где-то в груди зашевелился холодный комок страха.

Что случилось?!!

— Он часто так пил? — тихонько спросила я у Энгита.

— Так — никогда, — парень нервно сглотнул. Тоже испугался. — Первый раз вижу.

— Пошли.

Рядом с Дойленом уже нарисовались двое невнятных типов, куда трезвее него и с явными намерениями позаимствовать кошелёк сильно выпившего ведьмака. Когда мы подошли, типы попытались было нас отшить.