Степан Кирнос - Город бога [CИ]

Сломленный, ослабленный и впавший в печаль, но всё ещё опасный и полезный — таким видит сейчас «Крестоносца» Данте, восхищённый поступком Конвунгара. Конечно, сам парень тоже много лишился и терял друзей, но тут человек утерял практически всё… друзей, армию, приближённых и даже расположение самого Императора. Конвунгар прожил долгую жизнь и взошёл на пик власти, пробыв на нём сравнительно недолго. И сейчас Чжоу добровольно нисходит с пьедестала «Крестоносца», отказывается от власти и могущества, но только для того, чтобы показать, что он ещё способен во имя общего блага принести себя в жертву. Он отжил своё и знает это… понимает, что время его и таких как он прошло, миновало. Возможно, Первоначальные Крестоносцы, поддержав Канцлера, сами приговорили свою эпоху к завершению, своими руками заставили механизмы времени двигать мир к прогрессу, а они из прошлого бытия, и в новом им не место.

— Простите, — всё продолжает Конвунгар, — я хочу доказать себе и остальным, что всё ещё могу послужить делу Рейха. Я вы, вместе, покажем Приходу, что его время прошло, и что свет истин Канцлера сильнее, чем они, думаю, и что он вскоре покончит с ними раз и навсегда. Я здесь, чтобы собственноручно, во славу Бога и будущих поколений положить начало концу Теократии и всего разброда, что здесь твориться.

«Может, ищет искупления» — такие мысли посетили Яго, который в отличие от брата не питает особого впечатления от слов человека перед ним. Да, Яго видит перед собой отработанного полководца, который растеряв всех воинов, ищет искупления, причём в смерти. Это высший пик отчаяния, выродившееся в мнимое благородство — так думает Яго. Он чувствует, что Конвунгар, некогда великий «Крестоносец», отличавшийся тактическим гением и поразительным стратегическим планированием, попросту упал духом, став рыскать в поисках искупления. Ещё вчера этот человек в самых роскошных храмах славил веру и проклинал в призывах к покорённым народам их идеи национальной свободы и вчерашнего сепаратизма, взывая к единству с Рейхом и хулению либерального прошлого, которое и привело мир к кризису. А сегодня, облачившись в плащ из личной скорби, он сам идёт в тень войны, которая ещё не развязана, чтобы оттуда громогласно заявить о своём искуплении. «Эгоизм чести, подаваемый в благородстве смертельного откупа» — поставил вердикт Яго, всё же отметив полезность прибытия Конвунгара. — «Но именно этим он и будет полезен».

— Так, что у нас с планом? — просипел Юлий, развеяв всеобщую тишь и ступор.

— Я проникаю во дворец. Там, скорее всего, будет общая «программа» — нас проведут, покажут красоты и направят к Кумиру. Нужен будет маленький саботаж.

— Можем тут помочь, — вторгся в разговор Яго. — У нас есть возможность… перенаправить поток содержимого канализации… мы сможем утопить его в…

— Не нужно, — поднял ладонь Конвунгар. — Я понял.

— Когда во дворце поднимется тревога, и нас попытаются вывести я смогу устроить диверсию уже внутри и ускользнуть с помощью плаща в Приорат, а оттуда я отсниму карту и «обнаружусь». Но до этого я попытаюсь определить эмиссара корпорации и его положение.

Конвунгар нахмурился. Этот план для него кажется слишком наивным, простым и на каждом шагу их могут раскрыть. Даже та «диверсия» может быть решена по иному — парня расстреляют, возьмут под стражу, как возможного преступника и всё, finitala commedia.

— А как вы найдёте Приорат по Связям?

— Карлос говорил, что он расположен где-то в… «третьем секторе», но её копии в кабинете каждого Приора. Окажусь на месте, разберусь.

— Карлос… это человек, который сдаёт вам жильё?

— Да.

— Раз больше добавлений нет, предлагаю приступить к началу операции. Данте, — Конвунгар протянул парню небольшую пуговицу, точнее предмет похожий на элемент одежды. — Держи, будешь держать с нами связь. Как только окажешься внутри их дворца, мы увидим, камеры поставлены на тебе так, чтобы получить полную картинку на все триста шестьдесят градусов.

Мельком Данте пощупал воротник, на который ему закрепили прозрачные пластинки, и коснулся такие же устройства у кармана на груди. Полный контроль над происходящем вокруг коммандера.

— Ступай, брат, и не бойся ничего, не поддайся тому, чему тебе там наобещают, — напутствует Яго. — Да прибудет с тобой Бог.

— Идите, коммандер, — тихо и слабо кивая, приказывает Конвунгар. — Идите.

Лёгкий кивок ознаменовал волю «Крестоносца», которой Данте повинуется и выходит из дома, отправившись на встречу правительству «небесному». Он покинул совещание и остался один на один с задачей, теперь всё зависит только от него. Не достоверной информации, не планов дворца — у него ничего нет, кроме его умений, притворства и только что наспех сделанного плана. Лёгкая дрожь берёт конечности и сердце парня, волнение и содрогание от неизведанности и возможности провала неприятным чувством лезет под кожу. «Так, Данте, соберись, всё будет в порядке. У них от наркоты мозг съеден, они не заметят ничего» — успокаивает себя Данте.