Юрий Безелянский - Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Какой же? Свет на запутанную историю слегка проливает удивительное письмо Екатерины Дашковой, посланное кузине Марты – Марии Марлоу Вильмот (письмо написано по-французски), в котором княгиня вызывает ее на дуэль из-за Марты. Аргументация следующая: «Мисс Мария Вильмот любит Вильмот из Москвы, я также люблю ее от всего сердца, следовательно мы соперники, поэтому вызов – дело вполне естественное…»

Соперники по любви? Интересно. Далее Дашкова пишет в письме, что она, «будучи верным кавалером, никогда не уступит в своей привязанности».

Женщина в роли кавалера? И что означают туманные слова о том, что «мисс Мария Вильмот мучила свою двоюродную сестру своими изобретательными и прелестными проказами. Я делаю то же самое…»

Выходит, что экс-президент Российской Академии еще и Сафо по своим эротическим наклонностям?..

Дуэль, конечно, не состоялась, и ирландка отбыла на родину, увозя с собой несметные богатства, подаренные ей Екатериной Дашковой. Ситуация сложилась такая: сын Павел умер, дочь Анастасия была лишена права наследования, ближе всех оказалась Марта.

«Существование Дашковой было сломлено, – писал Александр Герцен. – Одно утешение осталось у нее – это ее дитя, ее подруга, ее ирландская дочь…» Но и та уехала, увозя с собой подарки: коллекцию драгоценных камней, коллекцию монет, бесчисленное количество золотых колец, жемчужных и коралловых браслетов, шубы, платья и т. п. А еще книги, в том числе все труды Вольтера и, что совсем уже плохо, мемуары Дашковой.

К собственным детям Екатерина Дашкова не была щедра и не питала «телячьих нежностей», а тут следовали одно за другим письма в Англию: «Прости, моя душа, мой друг, Машенька, тебя целует твоя Дашкова», «друг мой, душа души моей, прости», «матушка, будь здорова, любимая, а я тебя паче жизни своей люблю и до смерти любить буду»…

Марта Вильмот покинула Россию в декабре 1808 года, а спустя год с небольшим – 4 января 1810 года, немного не дожив до 67 лет, – скончалась княгиня Екатерина Дашкова. Скончалась, страдая и скорбя по «my darling child».

Вот и вся история о Екатерине Дашковой – типично российская история с античными страстями, в которой сплелись воедино добро и зло, нежность и черствость, благородство и тирания.

А. К. Толстой

Кто не знает романса Чайковского «Средь шумного бала, случайно, в тревоге мирской суеты…»!

Случайно – вот ключевое слово. Живут двое вдалеке друг от друга. Живут разной жизнью. И вот их соединяет случай. Как писал Анатоль Франс: «Случай – вообще Бог». Вот такой случайной встречей на петербургском балу было знакомство графа Алексея Константиновича Толстого с Софьей Андреевной Миллер (для того, чтобы не путать с другим Алексеем Толстым, обозначим время: январь 1851 года).

Он – знатный вельможа, видный чиновник, церемониймейстер императорского двора.

Она – рядовая дворянка. Жена ротмистра, не более того.

Он – статный, красивый, сильный мужчина, к тому же богатый и талантливый, известный поэт и писатель.

Она – не блещущая красотой, но блещущая умом женщина, поклонница и знаток литературы и музыки. Некрасива (чрезмерно высокий лоб, тяжелый волевой подбородок), но в ней есть что-то притягательное, манящее, сверкающее. Иногда это «нечто» определяют словом «шарм».

Любопытно, что на том балу с г-жой Миллер познакомился и другой наш классик – Иван Сергеевич Тургенев, но он при первой встрече не нашел в ней ничего привлекательного, более того, выразился совсем уж некомплиментарно: «Лицо чухонского солдата в юбке». Кстати, Софье Миллер приглянулся поначалу именно Тургенев, а не Алексей Толстой, они даже долго переписывались, и Иван Сергеевич признавался ей: «…из числа счастливых случаев, которые я десятками выпускал из своих рук, особенно мне памятен тот, который свел меня с Вами и которым я так дурно воспользовался. Мы так странно сошлись и разошлись, что едва ли имели какое-нибудь понятие друг о друге…»

Короче, Тургенев не оценил Софью Андреевну, а вот Алексей Константинович не только оценил встретившуюся ему жемчужину, но и сразу воспылал к ней чувством. Для него встреча на балу с незнакомкой в маске оказалась любовью с первого взгляда.

Уезжая с бала-маскарада, Алексей Константинович повторял про себя пришедшие вдруг на ум слова: «Средь шумного бала, случайно…» Так родилось это гениальное стихотворение: