Ярослав Васильев - Тень героя

Дверь трюма скользнула в сторону. Пётр кивнул, как всегда поблагодарил охранение:

— Спасибо за службу.

И шагнул через порог. Дверь ту же встала на место.

Центральный трюм «Орла» был огромен, несколько сотен метров в поперечнике. Но в этом рейсе почти пуст, если не считать смонтированных в самом центре амортизаторов, на которых стоял Инвертор. Изумрудный куб в рост человека. Пётр, строго по инструкции подошёл вплотную, сначала осмотрел артефакт визуально, потом вывел на дисплей системы амортизации данные о состоянии оборудования и внимательно прочитал. Всё в порядке, монтировавшие крепёж специалисты знали своё дело. Сорвать Инвертор с постамента не могло даже попадание в крейсер плазменной торпеды. А уж уничтожить изделие Древних был способен только термоядерный взрыв.

Закончив проверку, Йоргенсен подошёл к артефакту вплотную и приложил к поверхности ладонь. Подсознание заставило тело невольно вздрогнуть. Пётр не раз видел, как после этого куб желтел, а человек таял в столбе изумрудного пламени, Инвертор же в обмен на жертву ненадолго менял в заданной точке свойства Вселенной… Например заставлял стабильные изотопы кислорода или азота превращаться в радиоактивные. Впрочем, разум тут же непроизвольную панику задавил. Всё наследство расы Древних срабатывало только от индивидуумов со строго определёнными параметрами. Сколько полковник ни прикасайся, поверхность так и останется зелёной со вспыхивающими прожилками голубого цвета. А куб — мёртвым…

Впрочем, мёртвым только в переносном смысле. То, что выглядело как камень, ладонью ощущалось как тёплая мягкая кожа. Да и учёные в один голос утверждали, что Инвертор на самом деле живой организм. Разве что спорили: то ли он искусственно выведенный родственник вирусов, только структурированный не только на атомарном, но и на ядерном уровне… то ли это последний представитель какой-то реликтовой неорганической жизни эпохи молодости Вселенной. А Древние его нашли и приручили. Военных эти рассуждения особо не интересовали, главное, что Инвертор можно использовать как уникальное оружие.

Арес кидал свои жалящие стрелы третий год. Большой войны в мирах Галактики не ждал, наверное, никто. Тем более такой кровавой и жестокой. Началось всё как очередной пограничный конфликт извечных противников — хельмов и гильдов. Потом на стороне людей-птиц, желая отомстить хельмам, вмешалась Терранская Федерация. А Консулат Дайто в ответ поддержал своего союзника. Хоть Великие консулы и отрицали свою принадлежность к роду хомо, забывать и прощать прошлые унизительные поражения они тоже не умели… В первые несколько недель новость едва пробивалась на задворки информационных лент да на последние страницы «жёлтой прессы». Но вскоре конфликт стремительно втянул в себя ещё несколько рас, одну за другой. Слишком много у всех накопилось друг к другу обид и претензий, слишком многие увидели удобный повод «скруглить» границы.

Буйный и бурный патриотизм зашкаливал в Терранской Федерации с первых дней. Газеты пестрели победными реляциями с фронтов, Сенат вешал награды. Обыватели с гордостью и восхищением смотрели на военных, а на вербовочных пунктах не иссякал поток добровольцев.

«Вот только мы всё равно проигрываем», — подумал Пётр, едва вернулся из трюма обратно на мостик. Эта горькая мысль ни на мгновение не покидала Йоргенсена последние несколько месяцев. С тех пор, как войска Федерации оставили Сарагосу. Оставили, потому что были обескровлены победным штурмом, а к планете внезапно подошёл флот расы тагини. В тот раз он просто ждал, дав понять, что не потерпит земного флага над столь важным транспортным узлом. Но до часа, когда Правящий совет тагини открыто поддержит Консулат и хельмов, чтобы сохранить равновесие сил, оставались считанные дни. По своей должности полковник был в курсе многих решений президента и его советников задолго до того как содержание указов зачитают в Сенате. И потому знал: предложения тагини удовлетвориться захваченным и выйти из бойни, уже «полетели в корзину». Политики опять упустили возможности, купленные солдатскими жизнями.

«Они, недовольны, что, несмотря на сплошные победы, линия фронта застыла, а кое-где уже откатывается назад. Угрожает в ближайшие пару лет захлестнуть кровавой пеной границу, — вспомнил полковник разговор при назначении на свою нынешнюю должность. — Наше напыщенное дурачьё и в Сенате, и в Адмиралтействе считает всё лишь неудачным стечением обстоятельств. А теперь готовится «окончательно переломить ход войны в свою пользу». Демонстративно наказать «вероломство» тагини».