Ольга Ларионова - Вахта «Арамиса»

— Кто же это — мы? — спокойно проговорил О'Брайн.

И снова Санти улыбнулся, как улыбаются люди, настолько сильные, что им можно уже ничего не скрывать.

— Мы — это пока я один, капитан. Прежде чем научиться драться в стае, каждый должен отточить свои когти в одиночку. Вы думаете, что этот корабль — мое первое поле боя? Нет, капитан, это еще учебный ринг. Только поэтому я и здесь. Пока я честно могу вам признаться, что не знаю, что я буду делать дальше. Сначала — искать таких же, как я. И если я найду человека, которого признаю сильнее себя, — я буду выполнять его приказы слепо и фанатично, как иезуит. А нет — буду командовать сам. Разумеется, это будет трудно… Трудно нам будет потому, что слишком многим в нашей стране на все наплевать. А ведь так гибнут целые государства. Древний Египет, Рим, Греция — они погибли, когда их обожравшимся гражданам стало на все плевать. И еще нам будет трудно потому, что слишком давние ошибки нам придется исправлять. Ошибки древние, но столь страшные, что мне порой кажется, что это я сам допустил их: это я в девятьсот четвертом не вступил в союз с Японией, чтобы помочь ей захватить всю азиатскую часть России. Это я в семнадцатом году не объявил тотальной мобилизации всего мира, чтобы задушить новорожденную гидру социализма; это я в сорок пятом…

Дэниел выключил фон. Слишком любил он этого красивого, сильного мальчика и не хотел видеть, как сейчас вот эта одухотворенность борьбы, этот взлет юношеской непримиримости перейдут границы прекрасного и опустятся до чего-то истеричного, маниакального, жалкого.

— Чисто? — в сотый раз спрашивала Ада.

— Чисто, черт их дери, — в сотый раз отвечала Симона и в сто первый раз запускала на просмотровом столике какую-нибудь диаграммную ленту. Формально все было чисто. Одни подозрения — как и в прошлый их приход, впрочем.

— Значит, опять пропустим?

— Черта с два, — сказала Симона. — Черта с два. Ищи.

И снова киберы, чмокая присосками, шли по сумрачному переходу, чтобы передвинуть и «прозвонить» каждый контейнер, чтобы обнюхать каждый квадратный сантиметр поверхности стен и горизонтальных переборок, и Ада сидела перед экранами внешнего обозрения до самого обеда, и после обеда, и снова ничего не было заметно, и Симона наконец оттащила ее от просмотрового пульта, потому что и завтра был еще целый день.

— Чисто? — еще раз спросила Ада.

— Пока да. Но видишь этот штрих?

— Царапнуло перо.

— А тут?

— М-м-м… Тоже.

— И здесь — тоже?

— Честное слово, Симона, это слишком уж микроскопические придирки.

— А почему они идут через определенный промежуток времени?

— А почему бы им и не идти? Механические неполадки.

Симона запустила еще одну ленту:

— Ну, а здесь? Этот легкий зигзаг — всплеск радиации. Вот еще — весьма регулярные всплески. Помнишь, я тебе говорила о них в прошлый приход «Бригантины»?

— Но им так далеко до нормы!

— Не это важно. Важно то, что по времени они совпадают с первыми штрихами.

— А первая лента — откуда?

— С регенерационной машины. Словно ее останавливали или переключали на другой режим.

— Ну, знаешь! Какая тут связь?

— Да никакой, — сказала Симона.

Ада направилась к двери, но Симона продолжала упорно смотреть на легонькие лиловые загогулинки.

— Как ты думаешь, — спросила она вдруг, — что будет делать нормальный космонавт, если в кабину проникнет излучение?

— Такое?

— Такое — наплюет. Мощное.

— Усилит защитное поле. Ну, полезет в скафандр высокой защиты, если успеет.

— Ну, а ненормальный космонавт?

— Ненормальных не бывает.

— Ненормальный космонавт заранее наденет скафандр, а потом… — Симона еще, раз посмотрела на рисунок ленты и пошевелила пальцем в воздухе, повторяя кривую, — потом возьмет дезактиватор и накроет его раструбом датчик прибора. Прибор трепыхнется и как паинька покажет нормальную активность.

— Зачем?

— Не имею представления. Ну, пошли.

— Последние известия, — сказала она голосом кибер-информатора, входя в салон. — Большой океанский лайнер доставил из Чикаго в Москву тысячу триста актеров, статистов и специалистов-антигравитаристов «Беттерфлай-ревю». Гастроли продлятся четыре с половиной месяца. Во-вторых, десятого сентября ожидают извержения какой-то сопки. И, в-третьих, двоих ваших опять попросили с Венеры. Пытались любезничать с аборигенами.