Константин Читатель: 86

— Алекс! Не верю своим глазам! — неожиданно громко раздалось приветствие в полупустом фойе цокольного этажа одного из небоскребов центральной улицы.

Я узнал этот голос, но не спешил поворачиваться. Тихий перестук каблучков приближался ко мне чуть сбоку. Когда девушке оставалось пройти пару метров, я повернулся навстречу, успев совладать со своим лицом и стереть с него все эмоции.

— Алекс, что ты тут делаешь? — деланно удивилась Расана: — Неужели ты решил устроить демарш протеста прямо здесь? А где же твой транспарант и почему ты один?!

Девушка подняла ладони чуть кверху и развела руки в стороны. Ее локти остались прижаты к телу, поворачиваясь то в право, то в лево, бывшая одноклассница осматривала пустоту вокруг меня.

— Здравствуй Расана, — совладать с голосом не удалось, в произнесенных словах угадывалось недовольство.

— Ты так не рад меня видеть? — приподнятая бровь делала ее удивленный взгляд еще более выразительным, уголки губ изогнулись в усмешке.

— Напротив, очень рад, — замешательство от неожиданной встречи прошло и я взял себя в руки: — Ты изменилась, я всегда знал что ты станешь очень хорошенькой!

Наигранное удивление сменилось настоящим на ее красивом лице.

— Ты тоже изменился, — сказала она: — Вот уж не думала что когда-нибудь отважишься сказать мне комплемент.

— Люди меняются, — ответил я, слова Расаны всколыхнули воспоминания двух летней давности.

— Скажем клонам НЕТ! НЕТ! Мы за чистый ген ДА! Да!

Собравшаяся толпа перед зданием городского совета скандировала простенькие лозунги. В основной своей массе митингующие были подросткового возраста, но попадались и более зрелые горожане. Несколько десятков транспарантов возвышалось над головами людей, раскачиваясь в такт.

Оживленный центр города в разгар рабочего дня был многолюден. Большинство горожан не обращали на митингующих никакого внимания, спеша по своим делам. Редкий прохожий, задержав свой взгляд на манифестантах, лишь неодобрительно качал головой и проходил мимо. Здание городского совета возвышалось над площадью, равнодушно отражая в своих стеклах происходящее на улице.

Через полчаса полицейская машина остановилась у тротуара. На красно-синие всполохи сигнальных огней никто из собравшихся не обращал внимания, продолжая пикет. Не дождавшись реакции на свое появление, полицейская машина издала два коротких гудка.

Тревожный звук резанул по площади, отразившись эхом от фасадов домов. В отличие от прохожих, из собравшихся на митинг подростков в сторону полицейской машины почти никто так и не посмотрел. Частота и громкость скандирования лозунгов усилилась, разрешенное мэрией время на проведение митинга подошло к концу.

На повторный звуковой сигнал полицейской машины из толпы вообще никто не отреагировал.

— Что же вы не уйметесь то, а?! — недовольно ворча себе под нос, из салона машины вылез полицейский.

Демонстративно, на виду у митингующих, он медленно стал заряжать свое оружие. Пожилому стражу порядка были непонятны цели собравшихся здесь. За свою более чем тридцатилетнюю карьеру, его тело не раз и не два получало повреждения, которые могли завершить его трудовую карьеру. Только благодаря выращенным для него имплантатам и проведенным операциям по пересадке органов, он оставался до сих пор здоров и мог продолжать работать, содержа свою семью и оплачивать учебу восьмилетней дочурки.

Третий предупреждающий сигнал сирены был так же проигнорирован. Получив разрешение на открытие огня от дисптчера, он зафиксировал радиус атаки, подняв оружие вверх. На лицевом щитке шлема отобразилось условное кольцо, смотря через изображение которого можно было оценить площадь поражения.

— Чтоб вам всем, — плюнув в сердцах, полицейский нажал курок.

Шесть выстрелов прозвучали тихими хлопками, заряды взвившись вверх совершили неспешный полет расходясь в разные стороны. Упав на мостовую, продолговатые цилиндры раскололись, охватив митингующих людей своеобразным шестигранником. По периметру площади зазмеился голубоватый свет. Мигнув пару раз, пространство оказавшееся внутри цилиндров затянуло мерцающей пленкой. Через три секунды свечение погасло. На площади остались лежать тела не пожелавших добровольно разойтись людей. Глубокий здоровый сон ни как не мог навредить попавшим в кольцо разрядов. Единственной неприятностью, которая могла произойти, была маленькая вероятность испачкать одежду при падении на мостовую, но это никого не пугало.