Леонид Регионов - За пропастью у Юпитера

Сейчас я чётко осознал, что спускаюсь вниз на широком, открытом со всех четырех боковых сторон грузопассажирском лифте-платформе в центральную часть орбитальной научно-производственной станции «Надежда Юпитера». Сюда я прибыл десять минут назад на своём собственном звездолёте с Ганнимеда, спутника Юпитера, где мы с женой проводим наш трёхмесячный отпуск. На Ганнимеде, довольно хорошо уже освоенном, приемлемый сервис, и мы с Джулией часто летаем именно туда.

Надо сказать, последнее время у меня часто бывают подобные провалы в памяти, и я связываю их с моим немного пошатнувшимся здоровьем. Плюс и частые перелёты дают о себе знать: хоть мой звездолёт и класса люкс, но от перегрузок и гравитационных толчков никто пока не научился защищаться полностью.

Зачем я прибыл на станцию? Я сам до конца не могу ответить на этот вопрос. Наверное, мне действительно не стоило быть здесь, но что-то же меня сюда привело. Какое-то смутное чувство внутри меня прошлой ночью прервало мой беззаботный сон, заставило открыть глаза, бездумно полежать минут двадцать на спине, глядя в потолок, оторваться от спящей тёплой и мягкой супруги и сесть в звездолёт – и вот я здесь. Хорошо, что Джулия не проснулась, она вряд ли бы поняла мой внезапный порыв.

Я всё ещё спускаюсь, как же глубока эта шахта! Интересно, найду я там, на глубине, то, что ищу?

В голове как будто что-то щёлкает, сознание погружается в какую-то вату, резко возникает стойкое чувство дежавю. Потом меня одолевает некое воспоминание, знакомое ощущение, полагаю, из детства: я стою с розовой сахарной сладкой ватой на палочке, а рядом со мной – родители. Поблизости ещё один мальчик, у него в руках ничего нет, он молчит, но я почему-то знаю, что он тоже хочет сахарную вату, хочет очень сильно, но не может себе её позволить.

В глазах немного проясняется, и я вижу, что четыре лампы на стенах вокруг меня застыли. Я, похоже, внизу. Да, так и есть, я выхожу из лифта, ещё немного пошатываясь, и подхожу к большой круглой двери шлюза. Рядом висит кнопка, но нажимать мне её нет необходимости. Видимо, на базе уже знают о моём прибытии, поскольку из динамика доносится хрипловатый мужской голос:

– Заходи, сейчас открою!

Дверь отворилась, я немного поколебался, собрался с духом и зашёл внутрь. Немного поодаль от входа стоял мужчина, совершенно мне незнакомый. Однако это только на первый взгляд. Умом я, конечно, понимал, что это не так, ведь этот человек – мой брат. Старший брат. Разумеется, я узнал его, хотя и не видел очень давно, да и много воды утекло с тех пор. Не знаю, изменился ли я настолько же, но он, на мой взгляд, изменился кардинально, и это касается не только внешности.

– Привет, Альфонсе! – произнёс встречающий.

– Ну привет, коль не шутишь, Сальваторе! – как можно веселее попробовал ответить я.

Дверь закрылась. А мы стоим и молча смотрим друг на друга. Даже не знаю, сколько пройдёт времени, пока мы продолжим наш разговор.

3

Моё имя Альфонсе Перруцци, я достаточно богатый и успешный человек, известный далеко за пределами планеты Земля. Не хочу говорить сейчас, каким образом я этого добился, есть и нелицеприятные моменты в моей карьере, но такому результату я обязан прежде всего своему характеру – целенаправленному, настойчивому, упрямому.

Далёкие мои предки были родом из старинной Италии, и наша фамилия Перруцци проскользила через многие-многие века из дивных романских провинций. Мой отец гордился ею, хотя, конечно, сколько видов крови уже было уже намешано в этом изначально итальянском напитке, сейчас превратившемся в многорасовый коктейль!

Я младший в семье. У моих родителей я родился вторым, через пять лет после Сальваторе, моего старшего брата. Наши с ним отношения всегда сложно было назвать тёплыми; хотя росли мы практически вместе и в одной среде, интересы у нас различались. У нас у каждого была своя дворовая компания, свои нормы морали и поведения, свои секреты, наконец. Когда мой брат вступил во взрослую жизнь, он вознамерился вкусить её по полной. Сальваторе пробовал на зуб всё, что попадалось ему на пути, испытывал себя без жалости, рисковал, взлетал на вершину и так же быстро болезненно срывался оттуда вниз. У него в послужном списке было множество начатых, но незаконченных проектов, несколько бывших жён и бедных детей, без лишней тени сомнения оставленных за плечами как очередные вехи на пройденном жизненном пути, десятки успехов и сотни разочарований. Всё это был мой брат – всепожирающий на своём пути огненный вихрь, не жалеющий других и не помнящий себя в своей жажде жить, искать чего-то, но, похоже, чего-то, неизвестного даже ему самому. Но это продолжалось не всегда, однако об этом чуть позже.