Эдгар Берроуз: Скелетоиды с Юпитера

Хотя лишь изредка я начинаю свои произведения без обращения к моим многострадальным читателям, я искренне ненавижу предисловия и редко их читаю.

Время от времени я также вынужден добавлять в свою бессмертную классику немного изюминки и разнообразить пейзажи действия, что порой является своеобразным писательским бандитизмом, то есть тем, что я считаю предосудительным в письменных творениях других людей.

Стоит произнести несколько слов в оправдание этих вышеупомянутых приемов, которые при определенном насыщении прилагательными, помогают пролить свет на тяжелую ношу писателей и включают отсчет их творческих дел.

Для настоящего предисловия есть маленькое оправдание, так как если бы это была моя история, она не имела бы предисловия. Однако история это не моя, а Джона Картера. Мне принадлежит всего лишь ее литературная запись.

Итак, к бою! Джон Картер вновь берет в руки свой меч.

Эдгар Райс Берроуз

Я — не ученый, я — воин. Мое любимое оружие — меч и на протяжении моей долгой жизни у меня не было причин для отступления от моих воззрений, а также для отказа от их практического использования при разрешении проблем с которыми мне пришлось столкнуться. Эта правда не для ученых. Они часто отказываются от одной теории для того, чтобы стать сторонниками другой. Единственным неизменным законом на протяжении всей моей жизни оставался гравитационный закон и если бы Земля начала вращаться в семнадцать раз быстрее, чем она вращается сейчас, даже этот гравитационный закон прекратил бы свое действие и мы бы все улетели в открытый космос.

Научные теории появляются и исчезают. Я вспоминаю как существовала теория о том, что время и пространство постоянно движутся вперед по прямой линии. Существовала теория о том, что время и пространство не существуют и являются лишь плодами нашего разума. Затем появилась теория о том, что время и пространство пересекаются и взаимосвязаны между собой. Сегодня многие ученые могут показать нам кипы исписанной бумаги и сотни квадратных футов аудиторных досок испещеренных уравнениями, формулами, знаками, символами и графиками доказывающими, что время и пространство никогда не пересекаются и не взаимосвязаны. Затем весь этот теоретический мир однажды развалиться на наших глазах и мы будем вынуждены начинать все на пустом месте.

Подобно всем остальным воинам, я был склонен принимать на веру все, что относилось к незнакомым для меня научным предметам или по крйней мере старался делать это. Я верил во все, что говорили ученые. Много лет назад я поверил Фламмариону, что на Марсе есть жизнь, но затем новая и достойная уважения научная школа смогла убедить меня в обратном. Не теряя надежд, я был вынужден верить им до тех пор пока не приехал ить на Марс. Они до сих пор утверждают, что на Марсе нет жизни и он не населен разумными существами, но ведь я сам живу здесь. Теории и живые факты всегда вступали в противоречия. Ученые несомненно умеют строить правильные теории. Но я также несомненно правильно оцениваю факты.

В истории, которую я собираюсь рассказать вам, факты и теории вновь скрестят свои шпаги. Я не хотел бы причинять подобные неудобства моим многострадальным ученым друзьям, но они бы могли сами спасти себя от неловкого положения, если бы давали мне лишь консультации, а не навязывали свои мало популярные догматические теоретические постулаты.

Дея Торис, моя несравненная принцесса, и я сидели на резной эрзитовой скамейке в одном из садов нашего дворца в Малом Гелии, когда к нам приблизился офицер по поручениям Тардоса Морса, джедакка Гелия, и поприветствовал нас:

— Джону Картеру от Тардоса Морса — каор! Джедакк просит вас незамедлительно прибыть в Зал Джедакков имперского дворца в Большом Гелии.

— Сию минуту, сэр! — ответил я.

— Я могу захватить вас с собой? Я прилетел на двухместном самолете.

— Спасибо, — ответил я. — Через минуту мы встретимся с вами в ангаре.

Он отдал нам честь и покинул сад.

— Кто это был? — спросила Дея Торис. — Я не помню, чтобы раньше я встречала его во дворце.

— Возможно, он один из новых офицеров, присланных от Зора, которому Тардос Морс поручил заниматься охраной джедакка.

Это был добрый жест по отношению к Зору, показывающий, что джедакк верит в преданность этого города и все это позволит заживить старые раны наших отношений.