Дмитрий Даль - Поймать молнию

Извини, дядя Олег, что не смог тебе помочь. Буду жив, найду этих гнид и спрошу за тебя.

Дамир направился прочь из комнаты. Каждый шаг отдавался во всем теле дикой болью. Остановился, чтобы подобрать рюкзак и футляр с оружием. На книжном стеллаже заметил голографический снимок дяди Игната и Маратова. На снимке они стояли обнявшись, такие молодые – позади студенческая скамья, впереди целая жизнь. Дамир снял рамку с полки, отключил проекцию и, не задумываясь, сунул ее в рюкзак, куда затем отправилось и орудие преступления…

Дамир не помнил, как покинул дом Олега Маратова.

Все виделось как в тумане. Спустился по лестнице, повернул направо и пошел вперед, не разбирая дороги.

Лишь оказавшись на переполненной людьми площади Согласия, осознал, что двигался не в ту сторону. Но где теперь та сторона, вот в чем вопрос?

Площадь Согласия была разделена на три уровня, возвышающиеся друг над другом. По первым двум двигались пешеходы, здесь держали двери открытыми магазины, рестораны, оздоровительные клубы и вирт-театры. Яркие красочные вывески окружали со всех сторон, бросались в глаза, ослепляли, нагружали информацией. Последний, самый верхний уровень предназначался для автомобилей, которые взлетали по спиралям подъемников, чтобы миновать площадь и выйти на скоростную магистраль, пронзавшую весь город насквозь.

По центру площади возвышался обелиск Свободы – стальная игла, вонзающаяся в небо, символизирующая единство Двенадцати Миров. Обелиск покрывали барельефы, картины величайших сражений и побед Содружества. То тут, то там из него выступали носы космических линкоров и дула пушек. Между уровнями площади носились стеклянные лифты, перевозившие пассажиров. Дамиру это напомнило торговый центр на родной Аркадии, только разросшийся до размеров целой площади.

Он остановился. Погружаться с головой в сумасшествие центральной площади Дамир не собирался. Ему требовался тихий, укромный уголок, где мог бы посидеть, подумать над сложившейся ситуацией и принять решение, как жить дальше. Первую мысль – позвонить дяде Игнату и сделать чистосердечное признание – отмел сразу, как упадническую и неконструктивную.

Дамир двинулся в обход площади по кругу и вскоре нашел маленький проулок между домами. Скользнув в него, через несколько минут оказался на тихой улице. Вскоре заметил неброскую вывеску трактира «Проходимец» и увидел в этом знак судьбы. Он сам чувствовал себя проходимцем на этом чужом празднике жизни. Здесь он может уединиться за дальним столиком и за кружкой пива подумать о смысле жизни.

Приняв решение, Дамир переступил порог заведения и погрузился в полусумрак. Ожидал чего-то вычурного и броского, а оказался в обыкновенном трактире, заполненном веселыми людьми; с барной стойкой, уютными деревянными столами под круглыми тканевыми куполами, напоминавшими шатры. Лишь большая черная фигура человека в костюме, широкополой шляпе и с обнаженной шпагой, стоявшая возле барной стойки, напоминала о названии трактира. Дамир выбрал место вдалеке от посторонних глаз. Не успел приземлиться за столик, как перед ним развернулось виртуальное меню. Сделал заказ: кружку светлого пива и две лепешки с острым сыром. Вышло вполне бюджетно, но он не обратил на это внимания. Даже если сейчас ему выплыл бы счет в триста рублей, Дамир его бы и не заметил. В голове вертелись события последнего часа. Затаившиеся чувства и эмоции набухали и грозились пролиться ливнем. Он держал себя в руках, но силы были на исходе.

Кружка с пенным пивом появилась как по волшебству, следом за ней на столе возникли и лепешки. Дамир припал к прохладному горькому напитку, чувствуя, как на время гроза отступает.

В «Проходимце» народу было немного. В нескольких метрах от него за столиком шумела подвыпившая компания из пяти человек. Выглядели они вычурно. Лицо каждого пересекали две красных полосы. Одна проходила через глаза и означала: «Помню кровь», вторая пересекала рот и означала: «Жажду мести». Дамир кое-что слышал об этом явлении. Они называли себя «Меченые лица» и представляли молодежно-политическое движение, выступавшее «за независимость Двенадцати Миров от диктатуры Содружества». Так гласил их программный лозунг. Дамир раньше не сталкивался с мечеными. На родной Аркадии подобной заразы не было.

За другим столиком в одиночестве сидел молодой человек лет тридцати: короткие черные волосы, большие темные глаза на открытом бледном лице, большой с горбинкой нос и аккуратные усы. Его лицо вызывало доверие, располагало к себе. На нем была белая рубашка, поверх которой сидел коричневый кожаный жилет, рядом на столе лежал черный берет с золотой кокардой. Кажется, незнакомец – гвардеец из «Золотого корпуса». Ядреная смесь: меченые и гвардеец в одном трактире.