Николай Липницкий - Наследие Древних

Наконец, вот она, припортовая площадь, с памятником космическим первопроходцам, высоткой портовой гостиницы, существующей, преимущественно, для экипажей космолётов, стоянкой флаеров и эстакадой монорельса. Стандарт. Такую картину можно увидеть на выходе, практически, из любого космопорта любой галактики. Разве, что, памятники различаются, а то и вовсе отсутствуют. Люди поспешно расхватывали флаеры, кто-то побрёл к остановке монорельса, а кто-то остался ожидать, когда за ними прилетят.

Я встал на тротуаре, с завистью поглядывая на прибывших. Им везёт. Они уже дома. А мне надо ожидать вызванный по коммуникатору междугородний флаер и ещё лететь километров пятьсот. А что поделаешь, если в моём городке всего восемнадцать миллионов жителей, и ему космопорт не положен. Слишком маленький и заштатный городишко. И так хорошо, что билеты до ближайшего порта нашлись. А могли, ведь, быть только до Майами-Вашингтон-сити, и лететь тогда пришлось бы аж через половину Земли. Посередине площади билась яркими кричащими красками голографическая реклама одного из венерианских курортов, скорее отталкивая, чем привлекая потенциальных клиентов.

Междугородний флаер завис над площадкой и мягко сел. Я подошёл к аппарели поднялся на борт.

– Простите, сэр, больше пассажиров не будет? – поинтересовался бортовой компьютер.

– Нет, поехали.

– Как скажете.

Аппарель поднялась, дверь с тихим вздохом закрылась и флаер стартовал.

– Если вы желаете перейти в ручной режим управления, прошу вставить в считыватель вашу лицензию пилота, – учтиво предложил компьютер.

– Нет, спасибо. Я лучше отдохну. Автоматический режим, – распорядился я, опять поймав себя на том, что слишком вежливо говорю с железякой.

Лицензия у меня была. В экспедиционном корпусе все получают универсальную лицензию на пилотирование аппаратами от городского флаера до лёгкого истребителя межгалактического крейсера. Тут без вариантов. Вот, только управлять самому меня никогда не тянуло, и я всегда самоустранялся, если была такая возможность. И действительно, зачем дёргать джойстик, периодически всматриваясь в десятки приборов и контролировать пространство впереди и по сторонам, когда можно развалиться в кресле и спокойно наслаждаться проносящимися мимо и под тобой видами? Не для этого конструкторы оснастили технику искусственным интеллектом. А подменять собой робота – увольте.

Ускорением тело вжало в кресло, земля резко провалилась вниз, и лес внизу превратился в пятнистую буро-зелёную массу. Ага. Разогнался пейзажами любоваться! На междугороднем флаере не получится. Не с такой скоростью. Это на городском еще, куда ни шло. Летишь себе неспешно и по сторонам смотришь. Из боковой стенки выдвинулся поднос с прохладительным напитком. Что там? Цитрусовый фрэш? Ну, конечно! Флаер то Фольксваген. А все машины этой фирмы заряжаются именно этим напитком. Я это помнил ещё с той, земной жизни. Ничего не изменилось. Совершенно ничего. Я был больше, чем уверен, что, будь я в Астон Мартин, бот бы подал мне чашечку чая по умолчанию.

Я отмахнулся от напитка, но, вспомнив, что бот не реагирует на жесты, отказался вслух. Подумалось, что, надо бы отвыкать одушевлять неодушевлённые предметы. Вокруг достаточно живых людей, с кем можно пообщаться. С той девушкой, например. А, что, неплохая девушка. В меру фигуристая, в меру симпатичная. Полёт убаюкивал. Я откинулся на спинку кресла и задремал. Снилась всякая чушь. Какие-то боты, танцующие танго, почтенное семейство с Марса, бегающее по лайнеру с пистолетами в руках, льющийся с неба на манер дождя цитрусовый фрэш.

А потом всё это неожиданно померкло, стало каким-то тусклым, прозрачным, и на первый план вышло необычно чёткое и контрастное, её лицо. Опять она. Фаина. Веки её поднялись, и необычно чёрные, бездонные глаза вновь заглянули прямо в душу. Флаер сбросил скорость и стал снижаться, выводя меня из состояния сна. И опять, на самой грани сна и яви прозвучали слова: «Я жду тебя. Ты – избранный». Да что она ко мне прицепилась? Я уже скоро засыпать бояться стану!

А вот и мой родной город! Маленький, провинциальный в своей неторопливости, с низкими, ста пятидесятиэтажными домами, редкими хилыми газонами и массой устаревших флаеров, кашляющих на перекрёстках изношенными антигравами. Я стоял на стоянке центральной площади и оглядывался. И зачем я сюда приехал? Что я тут забыл и что я буду тут делать? То желание, которое заставило меня пересечь несколько галактик, показалось мне глупым. Ну, прямо, хоть разворачивайся и лети назад. С трудом подавив этот порыв, я направился в сторону ближайшей гостиницы, которую помнил.