Михаил Кресо - Предел Вселенной. Книга II

– Имя?

– Джим. Джим Карсон.

– Звание?

– Капитан Корпуса Империи…теперь уже не знаю.

– Родственники? Родители? Братья, сестры?

– Нет, у меня никого нет.

– Как вы узнали о Земной Династии?

– Никак. Я не знал об этом. Мы последовали за силами отступников, наши двигатели были повреждены, и мы…э-э-э…очутились на борту корабля бежавшего с поля боя полковника Барнса.

– Джим Карсон. Вы в курсе, что Барнс спас тысячи людей от бесславной гибели и привел достаточно большой флот на помощь Земной Династии?

– Да, я понимаю.

– И вы продолжаете утверждать, что он отступник и сбежавший?

– Человек, предавший раз, предаст и снова.

– А если этот человек действует во благо всей цивилизации?

– …

– Джим Карсон, вы слышите мой вопрос?

– Да, я слышу. Я затрудняюсь ответить…но разве не также поступили с вами? – через несколько секунд вскинулся молодой человек, пристально глядя на собеседника.

Человек, задающий вопросы, услышав такой ответ, повернулся к сторону зеркала, и долго смотрел в него, буквально застыв.

Комната, в которой происходил этот диалог, представляла типичное полицейское помещение. Белые стены, яркий свет, небольшой стол посередине, два стула для находящихся внутри. И, конечно же, большое зеркало во всю стену. За долгие годы технологии допроса ничуть не изменились.

По другую сторону зеркала, являющимся на самом деле стеклом с обратной стороны, стояли два человека. Один был высокий и худощавый, одет, судя по всему, в военную форму серого цвета, однако без каких-либо знаков различия. Второй был пониже ростом, однако намного более широкоплеч. Суровый взгляд небольших темных глаз, густые, свисающие усы пепельного цвета, хмурые брови, маленький нос и сжатые в полоску губы. На человеке был белоснежный костюм и такая же белоснежная фуражка. На плечах располагались погоны с тремя большими звездами, а на груди висело много медалей и гербов. Судя по всему, человек занимал высокую должность и обладал большой властью. По крайней мере, было заметно, что человек в серой форме боялся начать говорить первым.

Однако, при последних словах Карсона человек в светлом костюме едва заметно вздрогнул, а одетый в серую форму скривился в усмешке. Но почти незаметной. Ему нельзя было показывать свои слабости. Не сейчас.

– А ведь мальчик прав, чертовски прав, Барнс. Что скажешь? – если бы у дуба был голос, то, скорее всего, дуб говорил бы именно так. Глубоко, тяжелым, но приятным слуху басом.

– При всем уважении, старейшина Хи, но это разные ситуации. Разные намерения и разные причины, – слова «разные» Барнс особо подчеркнул интонацией, демонстрируя этим свое мнение.

– Ну почему же, Барнс? И они, – это было сказано с глубокой болью. – И ты, – а это даже с небольшим пренебрежением. – Все вы покинули тех, кто на вас рассчитывал и верил вам. Чем же твоя ситуация отличается от той, что была?

– Старейшина Хи… – Барнс позволил себе немного повысить голос, но тут же осекся. – Старейшина Хи, если вы хотите знать мое мнение, то у нас с вами была предельно ясная договоренность. Я полностью осознавал то, на что иду и как это будет сделано. Все люди, которые пришли со мной, понимали всю ношу и боль, они понимали, что им нужно будет бросить родных, семьи, все то, что дорого. А тогда? Тогда вас бросили на произвол судьбы. Они не знали, куда шли, но они знали, что им не нужен балласт в виде лишних людей. Совершенная цивилизация без лишнего груза преступников, больных и немощных, не это ли была цель того времени? А сейчас? Мы просто спасли тех, кого можно…

– Сильнейших? – спросил человек в белой форме, ухмыляясь.

– Нет. Самых лояльных, старейшина Хи.

– Эх, Барнс. Знал бы ты, как мне надоела эта бесполезная трепка языком, которая была присуща тому миру. Твоему миру. У нас все иначе. Делом, – человек в белой фуражке выразительно посмотрел на более высокого собеседника. – Только делом можно что-то доказать. Оставь всю эту политику и забудь прежнюю жизнь. И тогда тебе откроется мир с исключительно другой стороны.

Сказав это, старейшина нажал кнопку и произнес, – Спасибо, дельта Орум, оставь нашего гостя пока в одиночестве.

Человек в комнате, задающий вопросы и все еще смотрящий в зеркало, при этих словах встал и вышел из помещения, оставив Джима Карсона сидеть в одиночестве.

***********

– Да что он о себе возомнил, этот старик? Предатель? Да пусть хоть кто-то меня так назовет. Я вытащил семьдесят кораблей, с экипажами, готовыми воевать. Семьдесят! Неужели это так мало? Целый боеспособный флот, который может защитить пару тройку систем! – возмущению Джерри Барнса, только что вернувшегося в свои апартаменты, не было предела. Он встал посредине комнаты, о чем-то серьезно раздумывая.